— Пить хочу…
Получилось. Я произнес абракадабру, но значения слов мгновенно
осели в памяти, будто я их вспомнил.
Парень кивнул, потянулся к полу, подняв серебристый колокольчик
и позвонил. Я осмотрелся, не поднимая головы с подушки. Судя по
ощущениям и углу обзора, она высокая и мягкая.
Комнату заливал рассеянный голубоватый свет. Лучи падали слева
сквозь высокую узкую прозрачную дверь, украшенную синими витражами.
Стекло? Я лежал на широкой кровати, заправленной белой простыней.
Раздет, ниже пояса прикрыт светлым пледом, связанным из шерсти.
Разглядел себя: худое мальчишеское тело, почти без пресса.
Никакого повреждения. Кожа в том месте, где оно было — гладкая,
светло-розовая, без шрамов. Я смотрел на живот и чувствовал, как
кожа на затылке покрывается мурашками. Дело не только в исчезнувшей
ране. Тело — не моё!
Я качался с пятнадцати, пресс успел наработать вполне приличный.
Даже если долго был без сознания, он бы не рассосался вместе с
разрезом. Да и скелет не мой, узкий, что ли. По ощущениям я стал
меньше. В плечах, в груди, в ногах. Зажмурил глаза, пытаясь
успокоить дыхание. Я читал о панических атаках. И, наверное, сейчас
испытаю первую в моей жизни.
Надо подумать логически: это уже не тянет на бред. Прямо сейчас
шерстяной плед покалывает голое тело, я чувствую непривычный запах,
испытываю жажду, ощущаю затылком мягкость подушки. Ни один бред или
сон не может быть настолько подробным в таких мелочах.
Я погиб и перенёсся сюда, в какое-то странное место. И даже
представить не могу, где на Земле люди бы так одевались и
разговаривали. И в какую эпоху.
Послышался новый голос, женский:
— Лорд Дэванс, вода для младшего лорда.
— Спасибо, Люси. Скажи на кухне, пусть бульон с мясом
приготовят. Будем младшенького в себя приводить, — прозвучало в
ответ со смешком.
Дверь закрылась. Снова открыв глаза, я приподнялся и взял чашку
из протянутых рук. Пока пил вкусную прохладную воду, украдкой
разглядывал посудину. Не похоже на фабричное производство — чуть
неровные края, слой материала в некоторых местах тоньше. Чашка
белая и чуть прозрачная. Не понятно — фарфор, что-то другое? Не
разбираюсь я в этом.
Я медленно дышал и раздумывал над формулировкой вопроса. Но
братец опередил:
— Керо, ты ведь голоден? Лежал три ночи
после того, как целитель-мастер излечил твои раны. Он сказал, ты
будешь долго спать, но три ночи…