– Видимо, был спазм. Надо позвонить в
оперблок.
– Я уже позвонила, – говорит
Великанова и шепчет. – Слава Богу, он вернулся.
Мы стабилизируем больного, назначаем
дополнительные анализы. Иду в регистратуру, и там узнаю: меня
ожидает Вера Куприянова. Узнав о том, что я вышла на работу, она
приехала специально и хочет поговорить. Мы прежде виделись на паре
семейных мероприятий, но близко не были знакомы. У меня нет
предположений, какова будет тема беседы. Завожу сестру Артура в
кабинет. Через некоторое время мы за кофе вспоминаем о человеке,
которого потеряли.
– Сначала Артур не думал о Питере.
Мечтал о Москве, – немного робко, словно это может показаться мне
предосудительным, улыбается Вера. – Мы ездили туда, когда мне было
лет восемь. Красная площадь и кремль его покорили. Он несколько
минут стоял с широко раскрытыми глазами и смотрел вокруг. Но Питер
Артур любил, конечно, намного больше.
Вера становится серьёзной.
– Вам скучно, наверное, всё это
слушать, – произносит печально.
– Нет, наоборот, – улыбаюсь ей.
– Вообще-то я зашла поблагодарить
вас, – оживляется Вера. – Артур всегда говорил о вас, когда звонил.
Рассказывал, как вы стали работать вместе, как он придумывал разные
хитрости, чтобы оказаться вашим напарником. Однажды признался, что
вы ему очень нравитесь. Потом сказал, что полюбил, и вы вместе.
Знаете, он вас очень уважал. Я знаю, вы многому его научили.
Прочищаю горло, охваченное коротким
спазмом. Это нервное.
– Артур работал и с другими
медиками.
– Я знаю. Но рассказывал он о вас.
Мой брат… очень любил свою профессию.
– Он был достоин своего призвания,
как никто, – соглашаюсь, стараясь не расплакаться.
– Можно задать вам вопрос?
– Да.
– Когда вы… когда вас ранили, о чём
вы подумали? Нет. Что вы почувствовали? – Вера смотрит на меня
глазами, полными слёз.
– Это случилось так быстро, я даже не
успела толком понять, что произошло, – отвечаю.
– Больно не было?
Знаю: это вопрос не обо мне. Вера
пытается понять, что чувствовал её брат, когда его убивали.
Понимаю, что нельзя говорить правду. Мысль о том, как близкий тебе
человек уходил из жизни в страшных муках может ранить похлеще
металла.
– Нет, – мотаю головой. – Не
было.
Вера кивает в знак согласия. Шмыгает
носом, достаёт платочек и утирает влажные глаза. Через некоторое
время мы прощаемся. Я провожаю сестру Артура до выхода, потом иду в
регистратуру. Там озабоченная Альбина Тишкина что-то заполняет в
документах.