К мрачному особняку явно вела та, что находилась передо мной. Но
чувство влекло меня направо. Там, где из-за вороха спутанных ветвей
виднелись приземистые постройки. Собственно, туда я и пошёл, и тут
же едва не устроил пальбу после очередного изгиба, увидев уже
знакомый оранжевый свет. Но обошлось, шагающих трупов я не увидел:
источником света оказалась керосиновая лампа, которую заботливо
держал в своей костлявой руке покойник в старом солдатском мундире.
Я не стал заострять внимание на том, что дыры от пуль, как на
кителе, так и на подозрительно знакомой треуголке, находились у
него на тех же самых местах, что и у ранее мной встреченного
скелета. Я просто взял фонарь, и шагнул в тёмный зёв приглашающе
распахнутого склепа.
Вновь ступени, холод и сырость, но теперь я хотя бы не ощущал
себя слепым котёнком. Приподняв лампу над повыше, чтоб свет от неё
мне не резал глаза, я начал продолжительный спуск, не переставая
прислушиваться к тишине.
Три сотни ступеней, и меня встретил просторный, украшенный
мрачными тёмными колоннами зал. Поставив на последнюю ступеньку
ставший ненужным фонарь, я с осторожностью ступил на казавшийся
хрустальным пол, от которого исходил мягкий зеленоватый свет.
Стоило подошве моего сапога коснуться прозрачной поверхности, как
свет тут же ожил, заметался по всему залу, и стёкся в одну
извилистую линию, шириной не больше метра. В воздухе остро запахло
пряными специями и свечным воском, а в голове зазвучал монотонный
шум.
Тянувшее меня сюда чувство удовлетворённо замурчало, разлив по
телу волну благодарного тепла, и уснуло.
– Походу, конечная, – пробормотал я разглядывая статую, к
которой меня вела дорожка из клубов подсвеченного зеленью
тумана.
Изумрудный серпантин проходил сквозь весь зал и заканчивался у
ног мрачной фигуры тёмного ангела. Рослая, закутанная в чёрный
балахон фигура выглядела настолько реалистично, что в первые
мгновенья я её принял за живую. Иссиня-чёрные перья на широко
распахнутых за его спиной крыльях, казалось, трепетали на невидимом
ветру. В правой руке ангел держал монструозных размеров
обоюдоострый клинок, в вытянутой вперёд левой он держал что-то,
чего я пока не мог рассмотреть. Да и чёртов шум в голове начал
нарастать и превращался в неразборчивый многоголосый шёпот, чем
только нагнетал и без того мрачноватую атмосферу. Казалось, сейчас
он встрепенётся, в три мощных взмаха крыльев подлетит ко мне и
одним ловким ударом развалит меня на два маленьких Бесика
трёхметровой полосой толстенной стали.