– Смотрю, ты не терял времени даром? – ухмыльнулся я, подвинув
лежащую на столе треуголку, чтобы поставить туда кувшин.
Сидящий в кресле Боцман посмотрел на меня, и вновь вернулся к
чтению книги в ярко-белом переплёте. Книга была не простая. И даже
если бы из под её корешка на свисал обрывок серебристой цепочки, я
бы всё равно без труда распознал в ней чей-то гримуар. И судя по
нескольким пятнам подсохшей крови на белоснежной коже перплёта,
вряд ли старый солдат одолжил её в местной библиотеке.
– У тебя кровь на кителе.
Боцман захлопнул книгу и возвёл провалы своих глаз к потолку.
Кажется, если бы у него были лёгкие, он бы тяжело и протяжно
вздохнул. После чего мёртвый солдат поднялся из кресла, решительно
направился к платяному шкафу, залез внутрь и затих, закрыв за собой
скрипучую дверцу.
– Какие мы ранимые, – проворчал я, посмотрев на забытую Боцманом
треуголку, – Вот и сиди теперь там один! А я спать.
Отхлебнув кисловатого компота, я рухнул на кровать и тут же
уснул.
После пробуждения предстояло очень много дел.
– Доброе утро, Бес! – хрипло пробормотал я, раскрыв глаза.
Пробуждение, действительно оказалось неплохим, хотя бы по тому,
что у меня ничего не болело. Если бы не дикий сушняк, оно было бы
просто замечательным. Мысленно похвалив себя за то, что ещё с
вечера подумал об этом, я жадно припал к кувшину с компотом.
Бррр! Кисленький! Идеально!
Боцмана в комнате не было, хотя треуголка со стола исчезла.
Опять, наверное, проворачивал свои тёмные делишки в городе. Хотя,
откуда у мёртвого вообще могут быть дела?
После короткой, но достаточно интенсивной зарядки я с сожалением
отметил, что в комнате нет душа. Да и уже неплохо было бы обновить
гардероб. На фоне моих вчерашних собеседников, я выглядел как
подворотное отребье: рваная, грязная рубаха, такие же брюки и
заросшее щетиной лицо. Вся моя вышколенная годами армейской
дисциплины натура бунтовала против подобного внешнего вида.
И, кстати, где здесь туалет?!
Заглянув в тот шкаф, который облюбовал себе мой неживой сосед, я
разочарованно выдохнул. Там не оказалось ни смены белья, ни
Боцмана, ни даже старенького, забытого кем-то рюкзачка. Второй шкаф
оказался заперт, но имел на одной из створок уже знакомое мне
углубление для книги.
Вздрогнул гримуар, щёлкнул запорный механизм и дверцы с тихим
скрипом разошлись в стороны.