Зато у него было одиннадцать вопросов
Бенкендорфа, и, в случае необходимости, дополнительные свои. Их
надо было либо четко произнести, либо, если это было свои,
правильно сформулировать. И все.
Следователь, конечно, не был
механическим големом, но и творческой деятельностью не являлся, и
тянуть его в свои союзники князь и не мог, и не хотел. Сделав для
себя необходимые выводы, он лишь сидел, изредка зевал и, только
попросил Петрова в дальнейшем произвести дополнительные замеры и у
Анюты Ковалева.
Затем, - сделал про себя князь
выводы, - надо произвести необходимые замеры в покоя Марии. Кто
сможет залезть на полку и взять ключи. Эксперимент этот очень
легкий, причем почти со 100% надежностью.
Бенкендорф, не имея никаких своих
интересов, а только служебные пристрастия, тоже особой активности н
проявлял. Задал несколько вопросов, проявил начальническую позицию
и заткнулся, не мешая ни следователю, ни князю. Сам или при помощи
знакомой женщины.
Но до обеда они все же с этой
почтенной дамой или, скорее, дебелой бабой, просидели. И ротмистр
был обязательным и дотошным, ведь кандидатура была выделена самим
императором, и Аглая оказалась прекрасной болтушкой. Четыре часа с
лишним допрос протянулся.
Слов было добыто уже много, а
предельно ясной картины так и не вырисовалось. Работаем дальше и,
если надо, то заново.
Его сиятельство, светлейший князь
Долгорукий, только недавно ставший действительным статским
советником, сегодня откровенно опаздывал на работу. Или, как
говорили в XIX веке, на службу. Это его немного настораживало,
поскольку в прошлой жизни он никогда так не опаздывал. Нет,
конечно, князь и штатский генерал опаздывать не может по факту. но
ведь к кому? К самому императору всероссийскому Николаю I! А он,
между прочим, строгий и пунктуальный, может припомнить о служебной
дисциплине.
Нет, он совсем не обнаглел или
потерял чувство меры. Дескать, я следователь государя-амператора и
енерал от бумаг. Никто мне не указ, и что хочу, то и делаю!
Просто дело молодое, медовый месяц
хотя и без дополнительного отпуска. Уж куда его прелестная жена
Елена Федоровна строго держит себя (а за одним и его) в рамках
викторианских традиций, запрещая проводить в постели сверх
указанного приличия, ужасаясь от следов на коже от любовной похоти.
Но и она порой не сдерживается (и затягивает его) в постели для
амурных утех. Дело-то житейское, охо-хо! Хоть и началась их
семейная жизнь неудачно, зато потом развилась бурно и перспективно.
Так ведь, пожалуй, и ребенок у них наметится!