Штольман улыбнулся. Его дети часто преподносили ему сюрпризы.
Сегодня был один из таких дней. Человеку девять лет, а он, глядя на
мутноватые воды перед ним, думает о том, что они значили для целого
народа на протяжении истории его цивилизации. Удивительные у него
вышли дети! Какое счастье, что они у него есть!
— Это и в самом деле необыкновенная река, — согласился Яков с
дочерью. Они дождались Аню с Алексом и Лидочкой и отправились в
отель. Перед сном Анна долго читала детям Оливера Твиста, не
пожелав углубляться в темы восставших мертвецов, проклятий и
расхитителей гробниц. Это было неподходящим занятием для вечернего
времени. Лидочка уснула в процессе, и Штольман отнёс её в комнату
девочек. Наконец все разошлись по номерам.
— Что ты думаешь по поводу мумии? — спросила Аня, подойдя к мужу
и начав расстегивать пуговицы его пиджака. Яков, который отвлекся
на её тонкие пальчики, не сразу услышал вопрос. Ей пришлось его
повторить.
— Что? — пиджак был аккуратно повешен на спинку стула, и Анна
взялась за костяные запонки. — Ах, мумия! Да, дело будет очень
заковыристое! Многое меня смущает!
— Например, избирательность древнего воина в выборе обуви, —
пошутила Аня, кладя запонки в специальную шкатулку. — Только левые,
а у Анри еще и правую. Остальные не подошли по размеру?
Яков усмехнулся. Да, мумия с претензией на чувство стиля — это
вам не фунт изюму! Штольман перехватил руки жены, перешедшие к
рубашке, поцеловал ладони, тонкие запястья с уже гулко
отстукивающим ритм пульсом и пахнущие лемонграссом пальчики. Аня
улыбнулась и прикрыла глаза. Думать о хладных коридорах подземных
гробниц и истлевших мумиях, когда внутри разрастается огненный,
скрученный в спираль шар, было сложно. В конце концов, можно и
завтра об этом поговорить!
— Это вопрос интересный, конечно, — решил ответить шуткой на
шутку Штольман. При этом он отметил, конечно, Анины пылающие щеки,
заблестевшие глаза и сбившееся дыхание. Теперь его пальцы взялись
за мелкие пуговки у Аниного горла. Какое счастье, что женщины
теперь носят блузки. Расстёгивать десятки крючков на платье ему
сейчас совершенно не хотелось бы!
— Знакомого портного и башмачника у египетского воина древности
здесь явно нет, вот и мучается, бедолага! — продолжил Яков,
избавившись от белого хлопка в мелкий цветочек. Аня хихикнула, а
Яков некоторое время молчал, рассматривая новое — в этом Штольман
мог поклясться — Анино бельё.