Лежать так было удивительно приятно. Вокруг было тихо, все верно
были на палубе или в танцевальном зале. Лайнер слегка качало на
волнах, отчего Ане захотелось спать. Она поерзала еще немного и
сказала, подняв голову:
— Яша, давай накроемся! Холодно же!
Штольман лениво приоткрыл одно веко. Шевелиться ему не
хотелось.
— Теперь все твои нежные части в тепле и безопасности, — сказал
он, натягивая на жену стёганое одеяло.
Аня хихикнула и снова затихла. Теперь, когда её ставший сегодня
камнем преткновения зад перестал мерзнуть, спать захотелось еще
сильнее.
Яков лежал, прислушиваясь к плеску волн, потрескиванию металла и
Аниному дыханию. На корабле было удивительно спокойно, но сон у
него пропал.
— Ты тоже соскучился по ним? — спросила Аня сонным голосом.
— По детям? — уточнил Штольман. — Да, как-то пустовато было
первые несколько дней. Сейчас я привык и просто скучаю, а поначалу
было как-то не по себе. Никто не врывается ко мне в кабинет с
гениальными идеями, не изобретает порох в ванной, не выставляет
очередного поклонника из дома. Также замечу, что никто не травит
полицейские байки за столом и не рассказывает взахлёб о
четырнадцати свои детях, которые делают поразительные успехи.
Аня улыбнулась и откинула голову, чтобы посмотреть мужу в
глаза.
— Как ты думаешь, через сколько Подансак падет под натиском
наших детей? — лукаво спросила она.
— Две недели максимум, — не раздумывая, ответил Штольман. —
Хорошо, что Ванечка уехал вместе с родителями в Швейцарию. Для
твоих родителей это было бы чересчур! Я и так обошел все соседние
аптеки с просьбой не продавать ничего Ивану и Лидочке. Но, как ты
помнишь, наш ковер это не спасло!
Аня рассмеялась. Да, эти двое были просто горючей смесью. За
ними нужен был глаз да глаз.
— А мне всё чудится, что сейчас раздастся стук в дверь, и они
войдут! — сказала она. — Я тоже соскучилась.
Штольман не успел ничего ответить, потому что в дверь постучали.
Сначала робко, а потом с силой. Аня и Яков удивленно уставились на
дверь. Стук раздался снова.
— Не могли же они семь дней прятаться от нас на пароходе! — с
сомнением спросила Анна. Яков поджал губы, раздумывая над
возможностью того, что Лидочка, например, пробралась в багажное
отделение и провела там неделю, питаясь сухарями. Она, конечно,
могла такое вытворить, но Мария Тимофеевна уже подняла бы тревогу,
всполошила бы армию и полицию и сама бы приплыла вслед за пароходом
на весельной лодке.