«Ступив
на тернистую дорогу, вычеркни человека из своего сердца, и тогда оградишь себя
от будущей боли…»,
— писалось в одном древнем магическом писании.
Скелия
верила этим словам. Поэтому всю любовь отдала старшей дочери Агьез, немного
внимания сыну Вольгу, а младшему ребёнку отвела участь девочки для битья.
Наказывала её за любую провинность и ссылала в илистые подземелья для познания
покаяния.
—
Ради её же блага! — часто заявляла на недовольство сына.
В
словах её не было лжи. Если не копать глубоко.
Около
одного из ответвлений подземелья находился скрытый печатью невидимости
магический лес, в котором обитали иномирцы. Благодаря мысленному контакту с
ними, Розалия расширила свои ментальные способности. Что позволило ей в
возрасте тринадцати лет освоить редкое магическое направление — художество, а
чуть позднее — тайное умение народа Скрипачей с помощью музыки управлять
эмоциями людей.
«Розалия
самородок, но характер паршивый!», — часто думала мать о проблемной дочери,
вслух не признавая её уникальности. Она намеренно опускала похвалу и одобрение.
Зато открыто порицала за недостатки, наказывала за отступничество и
контролировала каждый шаг. Постоянно навязывала свою волю. Если требовалось,
угрожала, как недавно, заставив ту нарисовать кроткую светловолосую девушку.
На
шаг отступив от своего творения, Розалия оценила конечный результат ненавистной
работы.
—
Идеально? — уточнила у матери, даже не взглянув на неё.
—
Сносно, — дыхнуло холодом от Скелии Офью. И неважно, что образ обнажённой блондинки
был мастерски прописан: все заявленные родинки на своём месте, мелкие шрамики,
где положено, точно соблюдены размер груди и округлость бёдер, в чертах лица
проглядывался покладистый характер, а поза покорности дополняла необходимое.
«Она
всегда такая!» — разозлилась Розалия и бросила кисть. Ударившись о стену, та
упала на столик, заляпав отполированную поверхность краской.
—
Если тошнит от моих творений, держись подальше! — девушка неприязненно смотрела
на мать.
Скелия
Офью высокомерно приподняла левую бровь.
—
Неужели, «тошнит»? — снисходительно спросила.
— Не
придирайся!
Аристократка
меланхолично оправила манжет своего выходного платья.
—
Почему нет?
—
Ты…
—
Старше и мудрее, — заметила со вздохом она.
Глаза
Розалии вспыхнули недобрым огнём.