— Вернулась. — Он посадил меня перед собой и уставился недобрым
взглядом.
— Кар-р-р! — ругнулась я. Вот как до него достучаться?
К моему удивлению, он провел ладонью по моей спине, будто
погладил, вздохнул тяжело.
— Дурная птица, — прозвучало неожиданно ласково, и он еще раз
провел по моей спине, а затем, словно очнувшись и осознав, что
делает, поспешно опустил руку.
— Карр? Кар-р-р? — Я заглянула ему в глаза, стараясь удержать
зрительный контакт.
Красивые у него глаза, сиреневые, бездонные. Самое интересное,
что я видела в них злость, но не злобу. А еще усталость, смешанную
с упрямством, которое, несмотря на очевидное поражение, не давало
ему опустить руки. Даже в клетке на цепи он продолжал защищать
своих людей…
Может, еды ему притащить?
— Передала послание?
— Кар-р-р. — Я не придумала ничего лучше, чем кивнуть.
— Они ушли из города? — Сволочуга даже не удивился.
— Кар-р-р!
— Отлично. Слетай к лавке аптекаря Гу Ченя и посмотри, открыта
она или закрыта.
Ну вот, опять бьющий по мозгам приказ! Незримая нить,
подсказывающая направление, натянулась, и мое тело рвануло из
башни, будто пушечное ядро. Я даже ругнуться на прощание не успела.
Но! Успела другое. Поскольку каменный пол тюрьмы был посыпан мелким
песком, я уже в прыжке взмахнула вороньими когтями и, улетая,
слышала, как тихо охнул гадский гад.
А потом он там, кажется, рассмеялся. Но тут не уверена, приказ
гнал прочь от башни, тянул, как упрямую собаку на поводке.
Ничего-ничего, я потерплю, а потом как дам по мозгам. Пока же пусть
этот злыдень наслаждается небрежно начертанным на песке иероглифом.
Означающим самое подходящее ему звание: «Козел!»
А вообще, как выяснилось, чертить на песке иероглифы вороньими
когтями даже проще, чем буквы латиницей или кириллицей. Хоть
какая-то польза от моего образования и китайского попадания!
Аптекарская лавка оказалась на окраине, совсем в другой стороне
от чайного дома, откуда мы со злыднем спасали детей. Выглядела она
весьма потрепанно, убого и в то же время слишком цветасто. Cудя по
вывеске и длинному хвастливому списку на двери, здесь продавали
снадобья от всего на свете. Начиная от насморка и кончая
супружеской изменой.
То есть шарлатаны. А вывеска крупными алыми иероглифами
рассчитана на дураков, северных старушек и крестьян, едва обученных
грамоте. Что тут забыл мой башенный злодеюка?