— Думаю, да, — кивнул Кощей,
записывая. — На улице дементоры, в Хогвартсе шести-семикурсницы
будут плясать заморский танец.
— Летку-Еньку, канкан или
стриптиз? — Яга тоже многое в своей долгой жизни видела.
— Второе, — подумав, заявил
мальчик. — А третье — в завершении вечера. И пятый курс пусть
присоединится.
— С танцами решили, а еще
что сделаешь? — двое выглядевших подростками погрузились в
обсуждение программы праздника, пока Дамблдор пытался найти
Сириуса.
Потянулись скучные недели,
потому что большей части уроков просто не было. Минерва МакГонагалл
осталась в приюте бездомных животных, где о ней в кошачьем виде
заботились так, как не заботились в человечьем никогда. Ремус Люпин
сократился, зельевар сошел с того, что он считал умом, ибо что-то
не то ему закоротил Кощей… О! Прорицания. Этот предмет вызвал такую
добрую улыбку Яги, что от нее постарались убежать даже доспехи,
стоявшие в коридоре, а когда девочка увидела, как нужно в кабинет
попадать, и оценила столпившийся у веревочной лестницы мужской пол…
Через полчаса Большой зал услышал новое пророчество.
— Чтоб мир спасти, повинен
ты… белобородый… сожрать говно… — доносилось до остолбеневших
школьников. Что интересно, шар с пророчеством на своем месте
появился — разозленная Яга все сделала основательно, создав
дополнительные проблемы Великому Светлому, как он себя называл.
***
В этот вечер, полный запаха
тыквы, который Кощей, кстати, переносил с большим трудом, ожидались
сюрпризы. У многих, старательно веселившихся в Большом зале, много
лет назад погибли родственники, в том числе и в этот день. И вместо
того, чтобы помянуть их по-людски, белобородый принудил школьников
«праздновать». Что же, он сам выбрал. Еще днем Кощей переговорил с
тетушкой, которой тоже было скучно, потому Смерть и согласилась
поддержать праздник, и вот…
Сначала все ощутили
присутствие дементоров — стало как-то очень холодно и страшно. А
Дамблдор, как и другие профессора, не мог сдвинуться с места, а вот
потом в зал начали заходить тени. Выглядевшие призраками люди
подходили к своим потомкам, вглядываясь в их лица и… дети плакали.
Узнавая близких, желая обнять их, выслушивая слова ободрения, они
плакали. Но были и равнодушные, отметив которых, Кощей мрачно
улыбнулся. Совсем немногие, ставшие сиротами в той войне, удалились
из зала с погибшими родителями, ибо сама Смерть дала им возможность
поговорить, а вот остальных ждал праздник.