Искать кладбище не пришлось. Оно просматривалось прямо с
площади. А дом Поттеров я обнаружила, уже входя за ограду
погоста.
Магическое кладбище Годриковой Лощины оказалось весьма
познавательным местом. Кроме Лили и Джеймса здесь покоилось еще
несколько Поттеров, живших и умерших в промежутке между серединой
семнадцатого и серединой двадцатого веков. Были тут и могилы
Дамблдоров, вроде могилы матери директора и его сестры. И Певереллы
нашлись, но могилы были настолько старые, что я и фамилию-то
прочитала чудом, а имена и годы жизни различить не смогла.
Постояв на могиле Лили и Джеймса, я решительно развернулась и
направилась к дому Поттеров. Прохожих видно не было, но я все равно
старалась действовать осторожно. Очень не хотелось, чтобы
какая-нибудь старушка выглянула в окно, увидела у ограды
незнакомого ребенка и растрепала всем знакомым, ради этого
преодолев боль в коленях.
Домик выглядел совершенно разрушенным, сквозь крышу даже
проросло дерево. Двор заполонили сорняки. Для пущего впечатления не
хватало только каркающих на ветвях засохшей яблони ворон! Рядом с
калиткой была прибита латунная дощечка, сообщавшая, что в этом доме
тридцать первого октября восемьдесят первого года, защищая сына,
погибли миссис и мистер Поттеры, а их сын, сумев отразить Аваду,
избавил магический мир от гибели. А еще в надписи нагло
указывалось, что этот дом отныне является мемориалом подвигу Лили и
Джеймса Поттеров, а так же их сына, Мальчика-Который-Выжил.
— Интересно выходит, а ничего, что дом этот вроде как должен
быть частной собственностью? — спросила я в пространство и
осторожно осмотрелась. На первый взгляд никто за мной не наблюдал,
и я решилась. Даже не стала пробовать открыть калитку, перебралась
через низкую ограду и, пригнувшись, замерла в тени зарослей. Когда
никакие чары не засветились, авроры на проникновение не явились и
никто не заорал о нарушении границ, перебежками направилась к
дому.
Дверь оказалась не заперта, и я с облегчением выдохнула,
тщательно закрыв ее за собой. А стоило обернуться лицом к
маленькому холлу, меня нежно и приветливо обняло теплом. Будто
кто-то родной и любимый набросил на плечи нагретый на батарее плед.
Внезапно пришло понимание, что я дома. И пусть это был не мой дом,
я не удержалась и расплакалась. Слезы хлынули так внезапно, что
невольно опустилась прямо на присыпанный пылью и грязью ковер и
разрыдалась, обнимая себя руками.