Оказывается, все эти дни я держалась исключительно на упрямстве
и понимании, что расклеиваться нельзя. А еще меня не покидало
чувство опасности, из-за чего никак не удавалось расслабиться.
Нос заложило мгновенно. Я хлюпала, утиралась рукавом рубашки и
думала обо всем случившемся со мной. Казалось бы, в моей жизни была
какая-никакая определенность. Я ничего не планировала, но примерно
представляла собственное будущее. Хотелось завершить учебу, найти
работу, встретить хорошего парня… влюбиться, если повезет, а если
нет, то просто удачно выйти замуж. Так ведь тоже можно! Родить
ребенка, а лучше двух. Найти новую работу, лучше прежней. И жить…
Жить счастливо.
А теперь…
Моя привычная жизнь закончилась, а новая полна
неизвестности.
Я ребенок, у которого нет ни одного человека, достойного
доверия.
Я сирота. И я сирота дважды. Мои родители остались в другом
мире, а родители из этого мира мертвы.
И я не знаю, что делать дальше.
Очень хотелось заползти в какую-нибудь нору и никогда из нее не
выбираться. Ни я, ни Харолина никому ничего не должны. Не должны
играть в игры взрослых, не должны участвовать в противостоянии
группировок детей, не должны спасать мир… Вот только вряд ли
магический мир оставит нас в покое.
* * *
Не знаю, сколько проплакала, но к моменту, когда я успокоилась,
за окнами уже стемнело. Дом я осматривала в сумерках, удивляясь
тому, что никто не растащил его на сувениры. Все выглядело так,
будто события октября почти десятилетней давности случились только
вчера. Даже чашка из-под кофе осталась стоять у мойки на кухне. И
если не считать изрядно пострадавшей детской, дом выглядел
достаточно крепким и даже более-менее жилым.
Обойдя все комнаты, в последнюю очередь я зашла в библиотеку.
Хотя эту небольшую комнатку с несколькими шкафами едва ли можно
было назвать библиотекой, скорее это была гостиная для уютного
чтения. И кто-то изрядно проредил полки и без того не слишком
богатого собрания. И было это очень давно — на книгах и в прорехах
между ними лежал толстый слой пыли.
Я уже хотела уйти, когда заметила слабое свечение из дальнего
угла. Стоило подойти ближе — и стало видно, что свечение исходит из
большого камина.
Кусая губы, я приблизилась вплотную и потрогала светлый камень
отделки, пытаясь определить источник свечения. В тот же миг мрамор
чуть-чуть нагрелся под моими пальцами. Повинуясь порыву, я отыскала
на журнальном столике старое перо и решительно оцарапала им кончик
пальца, а потом размазала выступившую кровь по гладкой теплой
поверхности. Мрамор потеплел еще больше, свечение усилилось. Теперь
оно пробивалось во все щели между камнями, а сами камни
зашевелились и стали увеличиваться. На мраморном портале камина
стали возникать узоры из виноградных лоз, цветов пиона и мальвы,
рун, символов солнца, звезд и луны. Вскоре на месте камина высилась
величественная резная мраморная арка, а каминная решетка
превратилась в кованые солнце и луну, утопленные прямо в камень на
стене за аркой.