«А думала, что избавилась от этой проблемы в другом мире и в
другом теле», — тихо шипя, подумала я.
Так уж вышло, что в прошлой жизни лет в шестнадцать меня начали
мучить скачки давления, некоторые из которых сопровождались
обмороками. В итоге меня прогнали по всем врачам и процедурам,
выяснив и отклонения в размерах почек, и запаздывание в раскрытии
одного клапана сердца. И то, что у меня наблюдается сужение сосудов
головного мозга в правом полушарии. В конечном итоге все кончилось
диагнозом, таблетками, списком рекомендаций и запретов. Ничего
особенного, я могла жить обычной жизнью, но иногда, особенно в
холод и от усталости ощущала резко появляющуюся острую боль как раз
там, где нынче красовался шрам. Боль всегда была резкая и
неприятная, будто кто-то втыкал что-то мне в голову. И я была
беспомощна как-то себе помочь в эти короткие приступы, только
пережидать. И тогда я представляла, будто это полдюжины темных
магов в черных плащах насылают на меня проклятие, а мне нужно
избавиться от них, будто от мишеней в биатлоне. После десятого или
двадцатого приступа я даже, кажется, начала верить в истинность
своей фантазии, потому как боль утихала в тот самый миг, когда
лопался, будто шарик, последний злой колдун.
Вцепившись в собственное бедро ногтями, я медленно досчитала до
десяти, глубоко и размеренно дыша, а потом снова посмотрела на
Квиррелла. Тот, кстати, моей реакции не заметил. Зато на меня
задумчиво косился Северус Снейп и с беспокойством — Невилл
Лонгботтом.
* * *
После ужина первой из-за стола Слизерина вскочила невысокая
темноволосая девушка и пусть негромко, но отчетливо призвала
первокурсников собраться вместе. Ни за одним столом не наблюдалось
никакой системы, сдержанности, построений и тому подобного.
Уставшие подростки от одиннадцати до восемнадцати тихо гомонили и
утекали из Большого зала тонкими ручейками. Но нас староста
придержала, пересчитала и только после этого повела прочь, когда
все остальные уже освободили проход.
— Меня зовут Джемма Фарли, — оглянувшись и обведя нашу стайку
взглядом, представилась девушка и продолжила путь. — На ближайший
год я и Маркус Флинт — ваши мамочка и папочка в стенах
Хогвартса.
Сказано это было четко, с нажимом, тем самым тоном, после
которого никому не хочется смеяться.