К удивлению Шепарда, Волриус взбунтовался отнюдь не сразу, а
лишь спустя почти восемь лет после памятного собрания. Терпения ему
было не занимать, но даже оно было не бесконечным, и последние
капли упали в чашу, после чего все недовольство и ненависть
Волриуса излились ужасным потоком. Возможно, Системного Короля
вывел из себя крейсер «Нормандия», что наконец-то сошел со стапелей
верфи Шиффер в системе Оллранд. Здоровенная махина длиной в пять
километров обладала целой кучей проблем, главной из которых была
нехватка обученного персонала, и целым ворохом «детских болезней»,
на устранение которых требовалось огромное количество времени.
Собственно, большая их часть еще не была устранена, и не было
сомнений в том, что количество новых неполадок будет только расти.
Тем не менее, сам факт наличия этого бронированного монстра,
ощетинившегося орудиями, в руках Верховного Короля уже являлся
весомым козырем в руках последнего.
А может Бахру взбесил тот факт, что Шепард имел наглость
пережить целый ряд покушений, ясно говоривших о том, что в семье
самого Волриуса определенно завелся предатель, ведь каким бы чутьем
не обладал Верховный Король, даже он не смог бы избежать некоторых
из смертельных ловушек. Нет, его явно предупредили, ведь уж больно
демонстративно Шепард проходил мимо всех расставленных капканов,
намеренно подчеркивая, что они ему совершенно нипочем. А так же то,
что власть он ни за что не отдаст. Возможно, одно наложилось на
другое, и терпению Волриуса Бахры наконец-то пришел конец. Из-за
покдосившегося здоровья, он уж был не способен самостоятельно
ходить и оказался прикован к кровати, Волриус, уже не скрывая своих
намерений, поднял бунт, предварительно натравив на Шепарда убийцу,
о наличии которого не знала даже Маллис, — псайкера. Тщательно
укрываемый в недрах Винтеррейка, родового замка дома Бахра,
проклятый мутант кровавым вихрем пронесся по улицам Дол-Тара, равно
сея вокруг себя смерть и разрушения, в то время как воздух вслед за
ним уверенно пропитывался отвратительным и тлетворным зловонием
варпа. Он шел вперед, искаженный, словно уродливая кукла, с
дерганными движениями, будто кто-то невидимый дергал его за
ниточки. Творимые им бесчинства невозможно было описать, не
испытывая при этом рвотных позывов, и на миг могло даже показаться,
что никто не сможет остановить это чудовище, некогда бывшее
человеком.