На сумасшедшего Арсений Борисович не походил, да и на детоубийцу тоже. Из чего следовал вывод, что хозяин замка просто не догадывался о возможных последствиях принятого им решения. Следовало его остановить, пока не случилось беды.
Оставалось надеяться, что мужчине хватит ума прислушаться к её словам, и он откажется от задуманного. Эрмина хорошо понимала, сколь сильным искушением является для энергетического вампира бурлящая в Тимке жизненная энергия и справедливо полагала, что разговор будет непростым, но не теряла надежды.
Внутри замок оказался даже лучше, чем она себе представляла: высокие сводчатые потолки, изукрашенные живописными фресками стены, массивная мебель, бронзовые светильники и флёр таинственности, опустившийся на их плечи призрачным покрывалом, стоило только шагнуть в полумрак просторного зала.
Замок дышал, каменное сердце исполина мерно отстукивало удары, а в его пристальном внимании чудилась настороженность. Эрмина вдруг широко улыбнулась, ощутив, что этот великолепный образчик зодчества не имеет привязки. Человек, полагающий себя здесь хозяином, на деле таковым не является, что бы он там о себе не думал.
Опытный колдун не допустил бы подобного промаха, первым делом утвердив право на владение замком своей печатью. А отсутствие даже простейшей защиты лишь утвердило колдунью в мысли, что перед ней самоучка, не знающий самых элементарных вещей.
Тимка шлёпал босыми ступнями по каменным плитам пола и, открыв рот, восторженно пялился по сторонам. Арсений Борисович изображал из себя радушного хозяина, а Эрмина ждала подходящего момента, чтобы начать с ним разговор. Не при ребёнке же, право слово, убеждать вампира в недопустимости его действий.
- Ну, вот мы и пришли. За этой дверью находится моя скромная кладовая.
Арсений Борисович распахнул широкую дверь и первым вошёл в помещение, лишённое окон. Вспыхнувший яркий свет, на мгновение ослепил, а когда Эрмина открыла глаза, то у неё, фигурально выражаясь, отпала челюсть. Только полный невежда мог назвать эту сокровищницу кладовой.
Колдунья сразу ощутила исходящую от скопившихся здесь артефактов силу. Тот, кто их собирал, знал в этом толк. И это явно был не Арсений Борисович, который несомненно тоже что-то такое чуял, но недостаточно для того, чтобы осознать истинную ценность этих вещей.