— Милости прошу,
господин… — донеслось из кустов, но никто так и не
показался.
— Явись пред моими глазами,
смерд, не заставляй предать тебя смерти ужасной, но
справедливой… — неожиданно выпалил я и оторопел.
Это не я сказал… вернее, я… да не
тот…
Не знаю, что подействовало, но мужик
выполз на карачках и вдруг с низкого старта бросился на
меня…
Ха, опять безрезультатно. На полпути
зацепился об корень и грохнулся головой об валун. На этот раз он
приложился качественно, даже гул по лесу пошел, и замер без
движения. Во дает…
Взял под уздцы Родена, собиравшегося
совсем затоптать неприятеля — воистину боевой коняка, — и,
чуток погладив его по морде, привязал к дереву. Иначе он совсем
моего «языка» изведет и лишит возможности хотя бы определиться, где
я нахожусь.
Подошел поближе и ткнул
бесчувственное тело носком ботфорта.
Живой, собака, что и странно… По
идее, его еще Роден должен был прибить. Конь-то под тонну весом,
никому мало не покажется.
Мужик непереносимо вонял смесью
костровой гари и пота, хламида на нем практически сгнила и пестрила
прорехами. Косматые волосы и борода полностью закрывали лицо, но
тело, хотя и истощенное, поражало своими размерами, вернее —
габаритами. Мужик был неимоверно широк в кости и могуч. Ростом чуть
выше меня, но шире почти вдвое.
— Вот и «язык»
нарисовался… — Отворачивая лицо от смрада, я спеленал
разбойника путами для коня.
Вот так… Кажется,
надежно.
Оглянулся на жеребца. Роден
по-своему возмущался, фыркал, недовольный тем, что я использовал
его имущество на столь непотребные цели. Или хотел добить бедолагу…
Этого я уже не узнаю. Одно ясно: если бы не конь, получил бы я
дубиной однозначно. Надо срочно тренироваться вытаскивать эспаду из
ножен…
— У-у-у-у… — замычал мужик
и открыл глаза.
— Ты что это, собака,
разбойничать вздумал? А? На виселицу захотел? —
поинтересовался я у разбойника, подавляя желание просто взять и
перерезать ему глотку.
Опять Жан Жанович во мне
прорывается.
— Милости прошу, благородный
господин… — опять забасил мужик, стараясь незаметно для меня
попробовать веревки на прочность.
Не… ну смотри, какой хам…
Я приставил к его горлу клинок даги
и как можно спокойнее поинтересовался:
— Назови мне хоть одну причину,
по которой я не должен тебя прирезать, собака?
Мужик не произнес ни слова, только
угрюмо зыркал глазами по сторонам.