Леон насмешливо изогнул бровь в сторону голоса, а Янке кивнул и улыбнулся.
Дон тоже хотел сказать, что Янка права, но голос не слушался, словно он в самом деле только что кашлем содрал горло. И сердце колотилось как бешеное. В точности как после ночных кошмаров.
— Я читала одну легенду, — продолжила Янка так же тихо. — Хотите, расскажу?
Семья Альфа хотела, потому что знала: Янка прирожденный рассказчик, а бывшие пролетарии присоединились ради поддержания компании.
Одному Дону было все равно. Он все еще не отошел от глюка, слишком явственного, чтобы списать на впечатлительную натуру художника и музыкальный талант Киллера. Тем более что Флоренция и безнадежный поиск снились ему и раньше. Но не так же, не среди бела дня!
Тем временем Янка глубоко вдохнула и начала рассказ.
— ...Жил был давным-давно во Флоренции великий мастер. Был он и скульптор, и ювелир, и музыкант, и воин — всеми талантами сверх меры одарен, и не было ему равных во всей Италии…
— …и звали его Доном Десятого «А», — тем же тоном, но совсем тихо добавил Ришелье.
Дон через силу улыбнулся и показал ему кулак.
Янка сделала вид, что не услышала, и продолжила:
— На свою беду знал мастер, что не найдется ему соперника, всех он превзошел в мастерстве. Одолела его тоска: раз всех превзошел, так и стремиться больше некуда. Стал он топить тоску в вине, выплескивать на буйных праздниках, поединки устраивал, не за оскорбление даже, за косой взгляд.
«И что порося не купил? Или Поца себе не завел?» — постаравшись отрешиться от глюков, подумал Дон, но как-то без огонька. Он прекрасно знал, что за легенду рассказывает Янка. Этой легендой и вообще этой личностью Филька ему весь мозг проела. Из-за нее и сны. И глюки тоже.
— Так бы, наверное, он и жил, — продолжала Янка, — если б не шепнул ему кто-то на одном из праздников, что самый главный ему соперник — он сам и есть. Загорелся мастер, решил себя самого превзойти, и создать нечто такое, что никогда не создавали до него, и после не повторят. Заперся он в своей мастерской, никого туда не пускал, и сам за порог не выходил. Несколько лет провел так, а после вышел, явился к самому герцогу во дворец и показал всем лютню…
— Не лютню, а гитару, — почти неслышно буркнул Киллер, до того сидевший с вежливо-заинтересованным видом.
Дон глянул на него искоса: любопытно, Киллер тоже интересуется итальянскими мастерами? Или лично синьором Бенвенуто Челлини? Хотя, дурацкая мысль. Филька же взяла его в класс Альфа, значит, не просто интересуется, а разбирается.