Потом я уже сам менял личины:
то в беглого шевалье де Сегюра,
то в нынешнюю свою ипостась – лейтенанта наемных
арбалетчиков шевалье де Дрюона. Благородный наследник целой
страны инкогнито на просторах Европы наемничает,
ёптыть…
В первый день переноса я чуть
с ума не сошел, осознав, куда и в кого угодил.
Очень, знаете ли, мне повезло…
Попал я своим бестелесным сознанием
в бессознательное тело бастарда, получившегося
от греховной и преступной связи Жана V конта
д’Арманьяка и его единоутробной сестры Изабеллы. Папаша мой
из-за этого инцеста оказался дважды отлученным от церкви,
что не помешало ему стать одним из предводителей
Лиги Общественного Блага, личным врагом руа франков Луи XI, и…
В общем, его грехи перед французской короной
и святой католической церковью можно перечислять
до бесконечности. Самым же большим папашкиным грехом был…
грех жажды свободы и независимости для своей страны
от жадного до чужих земель короля Людовика, прозванного
соседями Всемирным Пауком, объединителя, мать ее в дышло…
Франции.
Да и это как бы еще
ничего по сравнению с тем, что я остался один
на один с всесильным Луи, без малейшей поддержки,
после того как папашу разодрала на клочки ворвавшаяся
в Лектур французская солдатня под руководством его
преосвященства галликанского кардинала Жоффруа. Город,
в котором отважный конт д’Арманьяк удерживал последнюю
в своей жизни осаду. А хренов Всемирный Паук, воистину
меткое прозвище у этого чертового Луи, просто жаждал извести
последнего оставшегося на свободе представителя рода
Арманьяков. То есть меня.
Но я выжил!
Не без помощи, конечно… По воле случая
на следующий же день я нашел в лесу одичавшего
беглого монаха, впоследствии ставшего мне верным оруженосцем –
шотландца Уильяма из благородного клана Логанов
по прозвищу Тук. Монаха – саморасстригу, приговоренного
к смерти в славном городе Оше за мелкие шалости
вроде убийства, воровства, колдовства и прочие незначительные
проступки, за которые по средневековым нравам
не только вешают, срубают голову, колесуют с последующим
четвертованием, но и сжигают на медленном
огне…
– Я успел? – Около
меня осадил своего жеребца присно упомянутый Тук.
– Да, еще сигнала
к выступлению не было. Ну, что там?
– Все жалованье
до последнего патара отсыпали… – ухмыльнулся шотландец,
совмещавший у меня в отряде должность сержанта
арбалетчиков с должностью обер-казначея – аудитора,
ответственного за казну, жалованье и вообще за все
финансовые дела. – Монета уже под замком; опечатал
и стражу поставил.