Тесак оставил их у себя на ночь.
Добираться домой по улицам ночного города было слишком опасно.
Привыкший моментально засыпать в любых условиях и при любых
обстоятельствах, Дио до утра не мог сомкнуть глаз. Он слушал
сдавленные стоны умирающей твари, тихое бормотание Тесака,
запершегося в операционной, и хрип, вырывающийся из поврежденного
горла Жженого. Его приятель спал. Слишком простой, чтобы
задумываться о том, как стремительно меняется мир вокруг, он
радовался нежданно привалившему богатству и младенчески улыбался во
сне.
Город жил своей жизнью.
Мертворожденное дитя странного мира. Смотрел вокруг пустыми
глазницами выбитых окон, щерился щербатыми провалами сорванных с
петель дверей. Рушились, рассыпаясь под натиском пробивающейся
сквозь асфальт травы, дома, но на их месте скоро появлялись новые —
такие же пустые, заброшенные, находящиеся на грани разрушения.
Никогда нельзя было ручаться, куда выведет тебя хорошо знакомая
улица, а покинув место ночлега, можно было не найти его на
следующий день. Новые районы появлялись из ниоткуда всего за одну
ночь, старые точно так же исчезали в никуда прежде, чем солнце
успевало разогреть асфальт под ногами. Дио сам не раз видел, как
начинали дрожать, словно в густом, раскаленном мареве летнего зноя
целые городские кварталы, и всего за пару часов на месте домов
повисала непроглядная тьма. Через день-два, когда морок
рассеивался, часть города преображалась до неузнаваемости. Но чаще
все происходило гораздо быстрей — практически моментально.
Вздымалось огромное облако пыли, глухой, протяжный стон просевшей
земли разносился на многие километры вокруг, и новый квартал
занимал место старого, в прах растаптывая и его, и всех, кому не
повезло очутиться в точке смещения.
В эти зоны, нестабильные и оттого
смертельно опасные, первыми приходили Мародеры. Их легко можно было
отличить по респираторам и защитным очкам в пол лица. И без того
невысокого роста, они стремительно передвигались с места на место
низко пригнувшись, почти касаясь земли длинными жилистыми руками —
будто высматривая что-то у себя под ногами. Словно крысы, они
создавали гнезда и волокли туда все, что только удавалось найти в
развалинах: пищу, одежду, инструменты, оружие, книги... Выждав
немного, банды разграбляли эти склады, изгоняя Мародеров дальше — в
новые кварталы, на поиски новой добычи. И этот вечный хаос, в
котором ничто не оставалось неизменным, составлял основу Города,
был его миропорядком.