Искандер Борисович всегда закрывал
глаза на его проступки, думая, что Данил ещё юн и глуп. Многое из того, что
никогда не простили бы Александру, Даньке часто сходило с рук, оттого между
старшим и младшим братьями Воскресенскими не было дружбы. Демид был тем самым
клеем между ними, он сглаживал острые углы и находил для них точки
соприкосновения. Он всегда мог найти верные слова. Жёстким руководителем он бы
не смог стать, но он сумел стать хорошим братом.
— Сань. Мне жаль.
Демид тронул брата за плечо.
— И это пройдёт, — выдал он заученную
фразу и сухо улыбнулся.
Александр Воскресенский уехал из особняка,
когда уже стемнело. Оседлав свой представительский седан от «Линкольн», он
нетерпеливо посигналил, чтобы ему скорее открыли ворота. Серебряный бор мгновенно
остался позади. Александр любил быструю езду — его сделанное на заказ авто
давало разгон до сотни за четыре секунды. Переливающийся начищенными боками
цвета бургунди и хромированными вставками «Линкольн» гнал по Рублёво-Успенскому
шоссе домой, в квартиру, где он проводил время один. Туда даже Лена не
совалась. Он гнал на предельной скорости, словно старался выветрить из себя
недавние события. Всё проходит. Пройдёт и это. Иначе быть не может.
Он увидел тень, бредущую вдоль дороги. В
сумерках, в тёмном пространстве между фонарями её было почти не видно. Александр
мог бы сбить девчонку, если бы взял чуть правее. Он намотал уже полсотни миль,
но огонь в груди не переставал полыхать ни минуты. Стоило бы хорошенько выпить
и лечь спать, а не гонять вдоль побережья, едва смотря на дорогу. Могло бы
случиться непоправимое. Она как привидение…
Он резко ударил по тормозам, и машина
застыла на обочине шоссе. Александр посмотрел в отражение зеркала заднего вида.
Девушка всё так же шла по кромке дороги. Она словно не заметила, что в паре
сантиметров от её безвольно болтающейся вдоль тела руки только что пронёсся
автомобиль. Воскресенский чуть сдал назад и торопливо распахнул дверцу машины.
— Дамочка, это проезжая часть!
Она ничего не ответила ему, только замедлила
шаг и споткнулась. Её нога завернулась набок, слетев с высокой шпильки. Девушка
неловко замахала руками, но выстояла. Александр заметил, что каблук у неё
сломан.
Он оглядел её снизу доверху: её
темно-бордовое платье было измято и испачкано, бретель на правом плече была
надорвана, и платье то и дело соскальзывало вниз, обнажая высокую полную грудь
— девушка постоянно поправляла ткань, пытаясь сохранить приличный вид. Он
увидел тёмные пятна на её коленях. Подойдя поближе, понял, что это ссадины. У
неё были синяки на плечах, на лице — чёрные разводы туши. Из истрепавшейся
причёски выбились локоны. Напуганная, избитая, она не выглядела бродяжкой или
женщиной «низкой социальной ответственности». Тут такие не ходят вдоль дорог.