В процессе выхода из второго наркоза, Ника увидела человека в формате квадратных портретов Пикассо. Портрет всхлипывал и утирал рукавом глаза и нос. Ещё несколько минут, и сознание Вероники полностью восстановилось – это был плачущий Саша.
***
Вероника перевела взгляд от проезда у детской клиники на открывавшееся в перспективе здание гинекологического центра и немного брезгливо поморщилась при воспоминании об эпизоде, происшедшем в его стенах много лет назад. Как обычно, в кафе в этот момент звучал вполне подходивший этому воспоминанию трек – Karma Police.
Через несколько месяцев после эпопеи с абортом, заботливый Саша отвёл двух своих женщин – Веронику и маму на консультацию в это учреждение, которое недавно открылось после многолетнего ремонта:
– У меня здесь появился блат, – деловито сообщил молодой человек, в этот момент больше чем когда-либо походивший на своего суетливо-занудливого отца, – надо им как можно быстрее воспользоваться. Если сейчас на вас обеих завести по карте, то в дальнейшем вы сможете здесь наблюдаться. Надо торопиться, а то очень скоро эта злачная лазейка закроется.
Трагикомичность ситуации заключалась в том, что после регистратуры обе дамы одновременно отправились в один и тот же кабинет, в котором вели приём сразу два врача. Вероника чувствовала себя крайне дискомфортно, так как считала, что Сашина мама не знает про аборт, и девушке совершенно не хотелось обсуждать при ней эту неприятную историю с врачом.
В то же время, мама Саши совершенно спокойно сообщила своему доктору, что она сделала двенадцать абортов за свою жизнь и имеет одного сына. Услышав такое, Вероника чуть не упала со стула: «так вот, что меня ждёт…»
«Господи, какой идиотизм… – подумала сорокалетняя женщина, вспоминая самовлюблённое и глупое лицо отца Саши. – И это медицинская семья… заведующий отделением и патронажная сестра, на минуточку. Дикари какие-то…»
***
Примерно через месяц после посещения гинекологического центра Вероника сказала Саше, что больше не может его видеть. Она была измучена посленаркозными флешбэками с внезапными ощущениями диссоциаций Пространства и Времени, пребывала в глубоком культурном шоке от лёгкости, с которой недалёкие и бессердечные отец и сын отправляют своих женщин в абортарии, и не могла себе представить свою дальнейшую жизнь со слабовольным молодым человеком, целиком и полностью ориентирующимся на установки своих примитивных родителей.