Учительница украинского языка Лидия Наумовна, приехавшая в Одессу со Львовщины, часто в запале говорила: «яблуко вид яблони…», намекая, очевидно, на какую-то нашу генетическую порочность. Она не знала наших погибших отцов, но видела мам, замученных жизнью и неприглядных.
Лидия Наумовна владела и русским, и украинским языками. Она любила цитировать Сталина и декламировать:
Нам свое робыты –
Будэм, будэм быты!
Пионеры время от времени специально приносили поломанные стулья и искренне радовались, когда ноги учительницы взлетали вверх, а сама она билась об пол. Вскакивала она быстро и тут же называла нас бандеровцами. Мы думали, что по-украински это – бандиты.
По-русски ученики говорили так же, как крестьяне, привозившие товар на Привоз и многие одесситы. Для общения этого хватало.
Лидия Наумовна проработала у нас недолго. Очевидно, муж-чекист решил поберечь ее нервы и устроил жену на какое-то лучшее место.
Произношение одесситов послевоенной поры было быстрым и невнятным. Падежи, наклонения и прочие лингвистически тонкости не имели никакого значения – главным признаком ораторского таланта считалась способность понятно донести до слушателя свою мысль. Недостаток аргументов и красноречия чаще всего компенсировался громкостью: иногда брали «на горло» или «на бенемунес» (это когда кто-то кричал: «не, это я тебе таки клянусь!»)
Учительница русского языка порой делала ученикам замечания, а нам было непонятны ее претензии: ведь все же понимали сказанное, а она нет. Дети легко запоминали стихи, но читали их со своеобразной интонацией:
Я знаю? Город будет?
Я знаю? Саду цвесть?
Мария Александровна охватывала свою голову обеими руками, потом быстро доставала валерьянку: «Кто учил вас так читать стихи?»
– Как это кто учил? Вы учили и в книжке напечатано так!
Педагог волновалась, а класс затихал в непонимании.
Сложнее было объяснить причину неготовности к уроку.
– На нашем калидоре было нема свету…
– О чем ты говоришь? На каком-таком «калидоре»?
Родители как умели, пытались внушить нам уважение к старшим, а тем более к учителям. Подчиняясь, дети изо всех сил старались говорить предельно вежливо и корректно.
– Мария Александровна, пожалуйста, не гоните тюлю, я ведь правду сказал! – и ученик честными глазами всматривался в глаза учительницы. Неужели не поверит? И почему она, взрослая, «не догоняет» простых житейских истин?