Мужик при виде нас неистово крестился, всякий раз исподтишка так и норовил облить святой водой и чинил всяческие препоны. И можно было бы подумать, что мужик совсем с катушек съехал, однако все оказалось куда прозаичнее.
Все дело в том, что Собакин делал все для того, чтобы участок рядом с ним пустовал как можно дольше, добиваясь от прежней хозяйки, чтобы она как можно больше снизила цену. Николаич надеялся сам купить теперь уже наш дом, пугая своими выходками потенциальных покупателей и доводя бывшую хозяйку до исступления. И кто знает, чем бы закончилось их противостояние, если бы не случай. Однажды Собакин перестарался в огороде и с приступом радикулита был доставлен в местную больничку. И вот под этот шумок, пока его не было, дом быстренько и продали. И угадайте кому?
— Ну что там эта псина, никак не успокоится? — зачем-то спросила Сандра, хотя сама все прекрасно видела в окно.
— Да куда там, — отмахнулась я, и пошла наверх, чтобы привести себя в порядок после боя.
— А хорошо все-таки мы устроились, — крикнула мне вдогонку Христофоровна.
Угу. А главное весело…
***
Да чтоб я, да еще хоть раз, да ни в жизнь! И ведь знала, знала, но все равно... эх...
Впрочем, обо всем по порядку.
Утром сегодняшнего дня, когда яркое южное солнце открыло мои тяжелые веки после беспокойной ночи, я и не подумала, что этот день готовит для меня нечто совершенно особенное. В общем, как говорится, ничто не предвещало беды и жизнь шла по накатанной, но не тут-то было.
Я, ругаясь на чем свет стоит, еле-еле заставила себя подняться с кровати и сердито задернула шторы, которые вечером вчерашнего дня так опрометчиво оставила открытыми. О ногу тут же потерлась Дуська, протяжно и укоряюще выпрашивая завтрак. Дуся — бабкина любимая кошка, которая вместе с нами покинула негостеприимную Духовку и перебралась поближе к морю.
— Да не ори ты... когда бы я тебя еще не кормила, а? — для проформы поворчала я и погрозила кошке пальцем.
В комнате бабули вовсю мощность орал телевизор, часы показывали восемь утра, и я поздравила себя с тем, что есть еще в жизни что-то постоянное и вечное. Например, сакральное Дуськино «мяу», меланхоличное бабкино «Женька, пигалица несчастная, завари чай» и мои мысли по этому поводу. Вот у кого мужикам учиться постоянству надо, так это у Христофоровны. Ну никогда она себе не изменяет, несмотря на все, что нам довелось вместе пережить, она ни дня не забывает меня портретировать. Впрочем, я со своими мазохистскими наклонностями не отстаю от старшего поколения, и мы по праву можем считаться лучшей парой в номинации «угнетенные и угнетатели» двадцать первого века.