– Чего молчишь? Опять хандра
напала?
– Голова болит, – соврал парень,
просто чтобы Федор отвязался с расспросами.
– Ну, раз болит, значит, она есть. Я
тебе сколько раз говорил: жизнь это праздник, но не всегда твой. А
за черной полосой рано или поздно наступает белая. Просто поверь и
держи хвост пистолетом, а то с твоей унылой физиономии меня уже
самого пробирать начинает на нехорошие мысли. Выглядишь как мутант
с Филевской, у которого только что отобрали последнюю пайку.
Дима вздрогнул и зло ощерился,
словно крысеныш, загнанный в угол, но тут же спохватился, заставив
себя успокоиться. Сравнение с мутантами больно резануло по душе.
Ведь это все из-за них! Паскудных тварей с поверхности, исчадий
ада, заполонивших все жизненное пространство над метро, а теперь
рвавшихся сюда, к людям! Но Федор ведь не со зла. Он такими
шуточками каждый день сыплет, не особо задумываясь над смыслом. И
уж тем более никого не старается задеть побольнее.
– Федь, а Федь, – тихо вздохнул
Димка, – не надоело тебе эту избитую фигню пороть? Каждый день
слышу одно и то же.
– А почему нет? Так жить веселее. И
потом, народ это любит. Я в любой компании желанный гость. – Федор
заговорщицки подмигнул из-под блеснувших при движении стекол очков.
– Вот скажи, что для нас с тобой, челноков, главное? Правильно,
вызвать собеседника на разговор, спровоцировать на реакцию, что я и
сделал. Так что моя метода работает, Димон.
– Язык у тебя работает, а не метода,
– невольно улыбнулся парень. Затем выудил из подсумка на поясе
флягу и сделал пару глотков. В метро патроны и вода – твои лучшие
друзья. Первые спасают жизнь, вторая – продлевает, потому что
обезвоживание подрывает силы не хуже серьезного ранения.
Снаружи послышались шаги, и в
слесарную заглянул Каданцев, начальник транспортной службы
Бауманского Альянса и правая рука начстанции Сотникова. Невысокий,
жилистый, всегда подтянутый и с гладко выбритым лицом даже сейчас,
несмотря на поздний вечер, в стареньком и линялом, еще сохранившем
следы синей окраски, чистом комбинезоне. Несмотря на свои пятьдесят
с хвостиком, этот человек являлся воплощением дисциплины и порядка
на станции, от его придирчивого взгляда не ускользала ни одна
мелочь, а любой бардак он пресекал железной рукой.
– Вот вы где, – низким хрипловатым
голосом недовольно бросил Каданцев. – Так, хватит здесь шуметь,
людям отдыхать надо.