Я полетел вдоль наших укреплений, низвергая вниз потоки
сине-золотых молний, выжигая сотни и тысячи тварей — однако долго
бушевать мне не позволили. Зазубренное, похожее на круглую пилу
лезвие из чистой магии, чернее самой ночи, ударило сбоку, вынуждая
меня защищаться и отшвыривая вглубь лагеря. Кто-то из Архиличей
обратил на меня внимание, смотрите-ка…
Нас начали оттеснять вглубь лагеря, наметился очевидный перелом
в схватке — однако тут сотня за сотней начали вступать в схватку
гвардейцы. Не мои — гвардейцы дворянских Родов, коих насчитывалось
тысячи. Куда более могучие физически, значительно лучше
экипированные, имеющие при себе хотя бы одно артефактное оружие,
уже принявшие алхимические стимуляторы, они врубились в ряды
ворвавшихся монстров — и прошли их, возглавляемые боевыми магами,
как нож сквозь масло, попросту сметая всех со своего пути.
Укрепления, насколько хватало глаз, вновь вернулись в наши
руки…
Однако оценить и порадоваться успеху я возможности не имел —
откуда-то из глубины вражеского войска на меня навалились два
демона и Архилич, и вся троица была на седьмом ранге. Вращая над
головой потоки разноцветных молний, я отражал удары и отвечал
своими, не отвлекаясь от дуэли и пытаясь подгадать момент что бы
рвануть к ним и навязать ближний бой. Судя по тому, что доносило до
меня Восприятие, схватки старших магов с обеих сторон шли уже вовсю
— лишь мой рыцарь смерти, младший Петя и гвардейцы ещё не влезли в
круговерть боя.
Высоко над нами стелой пронеслась охваченная белыми молниями
человеческая фигура — даже я с трудом успел её уловить. Что
странно, враг явно был живым человеком… А затем, осознав, куда
летит новый враг, я рванул с места, стремясь перехватить, не дать
ему добраться до той, к кому он летел…
Охваченный слепящими, белыми молниями невысокий воин прорвался
сквозь все барьеры и заслоны, будто их и не было. Я определил
направление его движения правильно — он летел туда, где в самой
укрепленной части нашего лагеря была расположена идеально круглая,
трёхсотметровая пустая площадка. Там, извиваясь хитросплетениями
закрученных спиралями и узорами змей, вилась сложнейшая, тончайшая
вязь высокого магического искусства, образовывая основу Ритуала
Ревущего Пламени. По окраинам, вдоль всей площадки, каждые десять
метров занимали особые, артефактные жаровни, в коей сейчас горела
кровь магических существ, чьей стихией был Огонь. Дальше, в глубине
магической фигуры стояли небольшие, наполненные особыми
алхимическими составами из весьма дорогих трав и плодов ямки, от
которых поднимался густой, неестественный черный дым — ну а в самом
центре всего этого, в небольшом пятачке три на три метра,
образующим квадрат с четырьмя факелами по краям, горящими каждый
своим, особым пламенем — синим, золотым, зеленым и черным — сидела
она. Моя прекрасная Хельга, со вспоротыми венами, в позе лотоса и с
закрытыми глазами, в простом белом платье с открытыми плечами,
роняла тяжелые, тягучие капли собственной крови и шептала слова на
древнем, могущественном языке магии — языке, который никогда прежде
не звучал под этими звёздами. Ибо происходил из совсем другого,
совершенно не похожего на Землю мира, в котором прожила свою
предыдущую жизнь чародейка.