Отец Леонид только открывал рот,
хватая воздух – видно, не мог решить, на какую реплику Сергеева
отвечать.
– А как, вы говорите, церковь
называется? – резко сменил тему Сергеев.
– Преображенская, – привычное слово
выскочило из отца Леонида легко и непринуждённо.
– Обязательно зайду.
– Да, заходите. – Отец Леонид
посмотрел на церковь, белеющую на вершине горы, и по его лицу
пробежала гримаса не то тоски, не то страдания.
До самой Дубравы отец Леонид не
проронил больше ни слова, только упрямо смотрел то под ноги, то по
сторонам. Курицу сдавил так, что у неё глаза выпучились. Сергеев
тоже не горел желанием продолжать беседу. И хотя нужно было как-то
(желательно аккуратно) узнать, где именно находится Яблоневая
слобода и как туда попроще добраться, расспрашивать об этом
священника почему-то не хотелось. Сергеев чувствовал, что отец
Леонид – не тот человек, который часто и охотно общается с
Русаковым или хотя бы с домочадцами писателя. Если таковые
имеются.
Сергеев ни за что не стал бы
распространяться, но он разузнал, что Русаков, как и все его
предки, принадлежал к старообрядчеству, а представители этой
конфессии вообще редко бывают открыты для общения.
У самой Дубравы откуда-то выскочила
старушка в белом платочке. Поначалу Сергеев принял её за Петровну,
но потом рассмотрел лицо и понял, что ошибся. Бабушка уцепилась за
рукав отца Леонида и начала что-то быстро говорить, отчётливо окая.
Священник напустил на себя самый серьёзный вид, на который был
способен после долгой прогулки, и стал отнекиваться, обещая зайти
на недельке.
Но старушка оказалась настойчивой и,
пообещав батюшке сытный обед, всё ж таки уговорила его принять её
приглашение сейчас.
Отец Леонид кивнул Сергееву на
прощание и двинулся вслед за бабушкой, передав ей свою курицу,
которой, видимо, предстояло стать главным блюдом. Сергеев
попрощался и отправился на поиски гостиницы.
Дом купца Истомина – большой
бледно-розовый терем с каменным фундаментом и деревянными верхними
этажами – располагался на окраине посёлка. Купец Иван Дмитриевич
Истомин, первый хозяин усадьбы, выбрал самое подходящее место для
строительства: с одной стороны к дому прилегала широкая улица
(теперь заасфальтированная, облагороженная клумбами, урнами с
чугунными витыми узорами и параллельными тротуарами), с другой
стороны окна усадьбы смотрели на купеческий сад, спускавшийся до
самой речки Чёрной. Кроме того, из некоторых окон открывался вид на
монастырь и Преображенскую церковь на горе.