Воронцов
ещё больше повеселел.
— И не
забудьте про наш уговор. Мне нужно лояльное отношение главных
вельмож к моему плану освобождения крестьян.
—
Безусловно, Ваше Величество. Но ведь план ваш сохраняет своё
действие и в отношении конституционного правления, не так
ли?
—
Конечно.
— Так
значит, я могу представить на ваше рассмотрение проект
Конституции?
—
Непременно! Вы уже что-то готовили?
— Нет, но
это ведь совершенно недолго…
— Ой, не
уверен… Такие документы, Александр Романович, с кондачка не
принимаются. Но в любом случае — готовьте, и будем
обсуждать.Только имейте в виду:
было бы крайне опрометчиво подтвердить нерушимость права дворянской
собственности, не произведя перед этим освобождения крестьян, о чём
мы с вами, дорогой Александра Романович, неоднократно уже
разговаривали.
— Это
очень не понравится нашему дворянству! — заметил
Воронцов.
— Ничего
не поделаешь. Крестьяне должны получить облегчение своего
положения, а значит, дворянам придётся ужаться. И прекращение
придворных чинов — это лишь один из шагов на этом пути…
***
Наконец, улеглась суматоха с поимкою
мятежников, приведением к присяге чиновников и офицеров, и прочими
мелкими, но необходимыми событиями, сопутствующими любой смене
власти. Дела начали входить в «текущую колею». Теперь мне, прежде
всего, надо было встретиться с вельможами, составлявшими
правительство Российской империи, выполнить кадровые перестановки,
наметить дела на ближайшее время. Просили о срочной аудиенции и
иностранные послы. Также надо было познакомиться с наместниками и
губернаторами, с кем мне не приходилось ещё встречаться (таких было
немного), и, конечно же, посетить Сенат.
* -
«инкруаябль»- "невероятные".
Начал я с созыва Совета при
высочайшем дворе, назначив его буквально на следующий день после
смерти государыни. Встревоженные вельможи стали собираться уже
загодя, и одним из первых приехал мой старый враг, Александр
Андреевич Безбородко.
Казалось бы, невелик шаг от
цесаревича до императора. Малейшая случайность в любой момент может
оборвать жизнь пожилого человека на троне, и вот, ты уже облечён
безграничной властью. Но, всё же, различие огромно.
Наследник престола, как не крути,
это кандидат, полностью зависящий от воли иного лица. Кто знает,
как оно ещё обернётся — может быть, случится то же, что и с
несчастным Павлом Петровичем, обречённым доживать жизнь в нищей
Финляндии! А уже когда твой предшественник почил в Бозе, и все уже
приносят присягу и порываются целовать руку — вот это уже совсем
другое дело!