— Я примусь за допросы немедленно и
лично! — пообещал Антон Антонович.
— Кроме того, обеспечьте наблюдение
за командами и мастеровыми. Диверсия увенчалась успехом, а значит,
кто-то получит свои тридцать сребреников, и начнёт их тратить! И
вот его-то надо будет брать, и допросить с пристрастием. Завербуйте
осведомителей во всех кабаках и трактирах Кронштадта и Петербурга,
во всех публичных домах и лавках, торгующих дорогими тканями,
галунами и прочей дорогостоящей галантереей. Однажды он проявит
себя!
***
Итак. Общие потери составили 5
старых кораблей (их них два — нашей постройки, и три трофейные
шведские), и один новый 54-пушечный двухдечник. К счастью,
крюйт-камеры кораблей действительно были опустошены, поэтому ни
одного из них не взорвалось. Пушки тоже были сняты; однако погибло
много иного имущества — якорей, канатов, навигационного
оборудования, парусов.
И кого, интересно знать, следует за
всё это благодарить? Кто у нас так сильно не желал, чтобы
Средиземноморская эскадра отбыла на Мальту?
Похоже, кое-кто бросил мне вызов.
Похоже, кое-кто оборзел. Судя по всему, мне предстоит долгий танец
со смертью, когда слова лишь скрывают действительные намерения, а
схватка происходит в кромешной темноте, где моральные устои
цивилизованного общества забыты окончательно и надёжно.
Ну, что же, так тому и быть.
* - в то время трофейные корабли
обычно не переименовывали. Они продолжали служить под прежними
названиями.