За ними следовал генералитет верхом на фоне строя семёновцев
и измайловцев.
Центром
траурной процессии служила колесница с саркофагом под балдахином,
на котором возлежал гроб императрицы. Шестёрка лошадей вороной
масти, с чёрными попонами и плюмажами, влекли скорбный экипаж
императрицы к месту её последнего упокоения.
Мы с
Наташей шли рядом с гробом, она с одной, а я с другой стороны,
старательно защищая от ветра пламя больших заупокойных свечей.
Наташа шла в вуали и чёрной мантии, подбитой мехом горностая, я — в
накинутой поверх измайловского мундира горностаевой
мантии.
Сразу за
гробом шёл король Павел I с маршальским жезлом и тростью в одной
руке и свечой в другой, рядом шёл Константин с супругой со свечами
в руках, следом — императрица Мария Фёдоровна, её
дочери.
За ними
шла свита фрейлин, обмотанных с ног до головы чёрной вуалью, со
свечами в руках. Из этой группы то и дело раздавались причитания и
всхлипы, крещендо прорывавшиеся через грохот окованных колёс по
промёрзшей земле и стук копыт замыкавшего процессию лейб-гвардии
Казачьего полка.
Когда мы
добрались до Невы, спасти свечи от холодного ветра оказалось совсем
непросто. Участники процессии то и дело возжигали их обратно,
обращаясь к более сноровистым и заботливым соседям. С набережной
процессия вступила на шаткий наплавной мост, едва не затонувший от
такой тяжести.
Наконец,
мы достигли крепости. Сюда, к дверям Петропавловского собора,
пустили только катафалк и сопровождавших его высоких особ — иначе
крепость была бы переполнена лошадьми и людьми.
Кавалергарды сняли гроб с катафалка и внесли его
внутрь собора. Внутри, в освещаемой лишь немногочисленными свечами
полутьме, императорский Роговой оркестр играл Реквием Моцарта. Так
и не успел Потёмкин пригласить беднягу в Россию — подумал я.А надо
было его призреть, может, прожил бы подольше! Надо привечать
музыкантов: жизнь так коротка, чёрт возьми, а время жизни гения
особенно скоротечно! Может, хоть о Бетховене позаботиться? У Гайдна
вроде всё нормально, он музицирует в Лондоне… или вернулся уже в
Вену?
Кавалергарды торжественно поместили гроб на
специальную подставку. Я подошёл последний раз бросить взгляд в
мёртвое лицо великой государыни. Павел остановился рядом. Я
посмотрел в его твёрдое, напряжённое лицо. О чём думает он сейчас?
Кого хоронит — мать или врага?