Соратники подавленно молчали. Хотя я
мог бы и не спрашивать. Все и так ясно.
По периметру стены шли ниши. Половина из них была
заложена, а остальные так и оставались
пустыми.
Такие не очень глубокие ниши,
с небольшим уступом внутри. Как раз помещается человек,
а на уступ даже может присесть. И тесаные камни
рядом лежат…
Сука… Значит, правда…
– Вот она, казна!!! –
радостно завопил Клаус, сунувшийся в боковую дверцу. –
Господин барон!..
– Заткнись! – рыкнул я
на него. – Слышите?
Ближники недоуменно на меня
уставились.
– Вот, опять…
По комнате пронесся едва
различимый вздох. Тихий, как дуновение ветерка
и одновременно неимоверно зловещий. Сами посудите… Неровный
порывистый свет факелов едва освещает сводчатые, поросшие мхом
стены, решетки, колодки, кости в цепях и тут –
полный страдания стон… Жуть!
– Матерь божья! –
Все одновременно истово закрестились, а Питер
Нидербоккер, здоровенный головорез и отъявленный храбрец,
с выражением крайнего ужаса на морде с грохотом
брякнулся в обморок.
У меня самого волосы стали
дыбом, а рука невольно совершила крестное знамение.
– Здесь!.. – Один казначей
не стал креститься, а тем более падать в обморок.
Он подскочил к крайней замурованной нише и приложил
к камню ухо.
Я подхватил лом, но путь
загородил Михель Кауфман. Десятник спитцеров из последнего
набора. Рядом с ним стал Гвидо Зеллер и еще два пикинера,
имен которых я пока не запомнил. Всех их, восполняя потери,
я нанял месяц назад одной ватагой. Прошлым
не интересовался. Солдаты справные и дисциплинированные.
Обретаются пока в роте на вспомогательных ролях –
к охране Карла, естественно, не допущены.
– Негоже, капитан, в эти
дела лезть… – с угрозой прошипел Михель. – Наша мать
церковь не ошибается в своих определениях.
И не нам вмешиваться в деяния ее.
– В самом деле… –
поддакнул ему Зеллер, – не стоит вмешиваться…
Остальные промолчали, но руки,
положенные на эфесы палашей, явно свидетельствуют
о намерениях.
– В сторону,
солдаты! – лязгнул голосом Якоб Бользен и стал
со мной рядом. – Кому сказал! Иначе!..
Вот так, значит… Якоб
со мной с самого начала – в нем сомневаться
не приходится. Кто еще? Клаус, Иост и казначей.
Сука… считай, один сержант, пажи даже не одоспешенные,
а Хорст – так вообще божье недоразумение.
А арбалетчики – в кирасах, капеллинах,
при мечах и алебардах. И олух Нидербоккер
до сих пор без памяти лежит…