– Жан,
вы великолепны… – Алоиза понемногу стала приходить
в себя.
– Вы тоже, Алоиза,
но давайте вернемся к нашим baranam.
– Это вы
про казну?
– Именно про нее. Сами
понимаете, ее получение нами – только вопрос времени.
А терпение мое вовсе не безгранично. Я и так
едва сдерживаю своих молодцов. Давайте договариваться.
– Бесполезно, Жан. –
Аббатиса томно потянулась, а ее рука скользнула к моим
чреслам. – Все, что было, уже ваш скряга-аудитор
подчистил. И уймите вы его наконец. Преподобную Цецилию уже
чуть до удара не довел, ирод. Снасильничать старушку
угрожает. Варвар…
– А что с деньгами
самого аббатства?
– А что
с ними? – удивилась Алоиза и отрезала: –
Я же говорю, помимо того, что уже нашли ваши люди, ничего
нет. А к церковной утвари даже прикасаться
не смейте! Жан, я предупреждаю…
Я закрыл ей рот поцелуем. Когда
она еще мужской ласки попробует… да и хороша девка
в постели.
– А-ах, Жа-а-ан!!!
Алоиза не успокоилась, пока
полностью не выжала меня, затем сама заснула, а я наконец
получил возможность задуматься.
Печально, но, кажется,
в финансовом плане нашу экспедицию постигнет полное фиаско.
Не будешь же аббатство разбирать по кирпичику…
А добровольно клятые монахини ничего не отдадут.
Высечь бы их, по петровскому примеру…
Денег в общей сложности нашли
на сумму около пятидесяти турских ливров. Точнее аудитор
скажет. Это мизер… Хотя печалиться вроде нечему: провианта
столько, что хватит на всю армию. Увезти бы все
без приключений… И библиотеку монастырскую полностью
подчищу. Ко мне в замок перекочует…
Пользуясь тем, что аббатиса
задремала, накинул на себя халат и вернулся
к книжным шкафам. Точно все заберу. Потянул к себе
фолиант в богатом, тисненном золотом переплете. Да что
за черт?! Клятая книженция застряла намертво. Гвоздями ее,
что ли, прибили?
Неожиданно книга поддалась…
и одновременно с ней, скрипнув, пришел в движение
весь книжный шкаф.
– Nu nichrena sebye… –
прошептал я на родном языке. –
Да это же!..
За съехавшим в сторону
книжным шкафом открылась узенькая ниша с окованной железными
полосами дверью. Кино и немцы.
– А ну подъем,
Алоизка! – скомандовал аббатисе. – Что это
за нахрен?
Дико злобное и одновременно
испуганное выражение лица монахини само по себе все прояснило.
Ай да я! А хренов аудитор перегородки там ломает!..
Олух.