- О каких записях идет речь? Что на самом деле произошло с Микой? – хрипло спрашиваю.
Но доктор игнорирует меня. Разворачивается и широкими, размашистыми шагами следует на выход.
- Пожалуйста, - прошу тихо. – Помогите мне, - умолкаю на доли секунды, чтобы потом выпалить честно: - Я люблю ее.
Пашкевич замирает у двери, а его ладонь остается лежать на ручке, не поворачивая ее.
- Как сестру? - уточняет, не глядя на меня.
Едва не взрываюсь. Как же достали все тыкать нас этими мнимыми родственными узами! Чужие мы по крови!
- Мы неродные, у меня есть доказательства, - объясняю поспешно, лишь бы доктор не ушел. - Поможете мне? Нам обоим?
- Не думаю, что это хорошая идея. Отпустите ее, если любите, - поучительно выдает. А сам явно сомневается. Медлит, не торопится покинуть кабинет.
- Я не вру, - продолжаю я, мысленно молясь, чтобы врач мне поверил. – Я землю рыть готов, лишь бы найти ее. Но пока даже не знаю, в каком направлении это делать. Мика чужая в Польше. Совсем одна здесь. Без денег, без друзей. Я не желаю ей зла. Наоборот, уберечь хочу.
Врач оглядывается, изучает меня, будто решая, можно ли мне доверять.
- Что же тогда не уберегли? – бросает с вызовом. – От ваших родственников.
- Я правда не понимаю, о чем вы, - рычу я, вновь раздражаясь. – Мике стало плохо, и я сразу же привез ее сюда. Я был уверен, что она беременна и у нее что-то вроде угрозы выкидыша, но, как оказалось, все было ложью… - осекаюсь, не желая вдаваться в подробности.
Мика врала о своей беременности, чтобы расположить к себе деда и получить в итоге большую долю наследства. Семейные ценности для Адама всегда были на первом месте. И он без сомнений отдал бы все внучке, ожидающей малыша. И ее «любящему будущему мужу», который тоже оказался подставным.
Я ненавижу Мику за ее ложь, но в тоже время не могу ее потерять. Особенно после того, как тест ДНК показал, что мы с ней не родственники. С одной стороны, это доказывает, что она обманула всех нас, мошенничала, выдавая себя за внучку Адама и мою двоюродную сестру. Но с другой, мне нужна Мика. Такая, как есть.
Это безумие, одержимость… Пусть. И хуже всего – жить в неведении. Где она сейчас, после операции? Что с ней? Мне бы хотя бы удостовериться, что Мика здорова и не вляпалась ни в какую историю…
- Каминский утверждал, что у Левицкой проблемы по женской части, воспаление. Из-за этого пришлось провести лапароскопию, - говорю все, что знаю, лишь бы не оборвалась невидимая нить взаимопонимания с Пашкевичем. – Меня не пустили к Мике, сказали прийти на следующий день. Но ее уже не было. И все из-за вас! – тычу пальцем. – Вы рассказали ей о бесплодии и позволили уйти.