- Ну вот... – Сашка распустил последнюю петлю. – Вали отсюда.
Ай, бля...
И тут же улетел в кусты. Свинский кабан вместо благодарности
засадил ему рылом в бочину и мерзко всхрюкивая умчался прочь...
- Что б ты сдох, сволочь... – едва не плача от обиды заорал ему
вслед Бубликов, – да что бы я, еще хоть раз... тьфу на тебе...
Выбираться из зарослей оказалось еще той задачей. И так
подранная футболка стала похожа уж вовсе на лохмотья, а кожу
украсило множество немилосердно саднящих свежих царапин. Но Бублик
стоически вытерпел мучения и почти не роптал. А на кого обижаться?
Только на себя. Но обижаться на себя Бублику приходилось столь
часто, что он уже давно привык.
Добравшись до берега, Сашка не поверил своим глазам. Отлив уже
произошел, но плотина вопреки ожиданиям уцелела. И самое главное, в
заливчике, превратившемся в неглубокую лужу металось несколько
вполне таких внушительных рыбин.
- Йех-ху!!! – огласив окрестности счастливым воплем, Бублик
ринулся в воду. Рыба вовсе не желала даваться в руки, но уже через
полчаса, вся до единой трепыхалась на берегу.
Быстро выпотрошив и почистив добычу, он понесся к месту стоянки.
Самую крупную, почти полуметровую рыбину он завернул в пальмовый
лист и сунул в угли, а остальных морских обитателей, обильно
сдобрил солью и повесил вялиться. Именно так советовали гуру
выживания в телевизионных передачах.
- Теперь заживу... – шептал Сашка, гипнотизируя взглядом рыбу в
костре. – Эх... видел бы меня кто-нибудь... Ни что не поверили
бы...
Под термином «кто-нибудь» в первую очередь подразумевалась Машка
Зюзюкина. Нет, он уже давно избавился от иллюзий в ее отношении, но
обида все еще давала о себе знать.
- Отомщу, суке... – твердо решил он.
Но тут добыча стала исходить непередаваемо соблазнительным
ароматом, и все планы мести мигом улетучились.
Добыча вполне себе пропеклась, хотя по какой-то причине сильно
горчила. Но это не особо смутило Сашку и в скором времени от рыбины
остались только кости. Набив пузо до отвала, он почувствовал себя
полностью счастливым, завалился на подстилку и принялся мечтать. Но
не о том, чтобы выбраться с острова. Как ни странно, этого хотелось
меньше всего. Здесь, несмотря на перенесенные мучения и полностью
неопределенное будущее, он впервые за всю свою жизнь почувствовал
себя настоящим мужчиной. Не по физиологическому состоянию, как раз
этим никогда не было проблем, а по состоянию духа...