— Его нет! — причитала Сонька. — Когда ты в последний раз видел Крошку? — схватила она за руку высунувшегося в дверь Борьку.
— Да черт его знает, — принялся вырываться братец. — Перед обедом? Или когда дед врагов взорвал? Слушай, а может, он по этим… по барышням отправился?
— По каким барышням? — всплеснула руками Сонька. — Ты хочешь сказать?... По сучкам?!
— А что, он не мужик, что ли? — почесал за ухом Борька. — Приехал аристократ в деревню, вот и потянуло на романтические приключения.
— О, господи, да они же его блохами и глистами заразят! И стригущим лишаем! Бедный мой пёсик…
И тут в ответ на Сонькины стенания кто-то громко зевнул, а потом лениво поскребся.
— Где это? — мгновенно взвилась подруга. — Слышите?! Крошка, Крошка!
Некоторое время мы старательно прислушивались, пытаясь определить, откуда доносится поскуливание и тяжкие вздохи. Потом Борька подошел к трейлеру и торжественно распахнул дверцу. Из прицепа неторопливо вывалилась крапчатая туша и позволила кинувшейся к ней Соньке облобызать себя.
— Прости, прости, мы заперли тебя! Бедненький мой!
Даже в темноте было видно, что на Крошкиной морде нет и следов страданий. Он просто самозабвенно продрых полдня на куче барахла, сваленного впопыхах на полу трейлера.
Сонька извлекла из машины здоровенный мешок с кормом, миску размером с тазик и увела собаку наверх, кормить и утешать.
Очень надеясь на то, что на этот раз мне удастся донести голову до подушки, я поковыляла за ними следом.
Глава седьмая
Утром, ещё не совсем проснувшись, я вспомнила о страдальце-Алексе. О его синих глазах, трогательной забинтованной голове, из которой торчали розовые уши, и о том, что мне нужно срочно и немедленно мчаться в больницу — к мужчине своей мечты.
Потом я открыла один глаз и увидела, что будильник показывает половину шестого. Да, обычно я просыпаюсь раньше.
Чтобы не морочить голову с душем, оборудованным в саду и представлявшим собой хлипкое деревянное сооружение размером со стандартный дачный сортир с железной бочкой вместо крыши, я решила сбегать искупаться на реку. Вода в бочку наливалась из подземной скважины с помощью электрического насоса и была такой ледяной, что за день не всегда успевала прогреться. А холодный душ, конечно, процедура бодрящая, но не слишком приятная.
Зато Рузняйка, в которую я вбежала, едва успев сбросить халат, была теплой, словно сонный котенок. Я поплескалась на мелководье, раздумывая, стоит ли доплыть до поваленного дерева, и решила, что не стоит.