Примерно год назад, я отдыхал неподалеку отсюда со своими
родителями, и представлял, где нахожусь. Более того, однажды с
отцом и его другом, мы ездили на охоту. Никакого особенного зверья
здесь не водится, а вот подстрелить горного козла или случайно
встретить косулю вполне возможно. В тот год отдохнули очень хорошо.
Я излазил все местные горы и ущелья, дочерна загорел на горном
солнце и сильно похудел, из-за чего, мать, охая и ахая по
возвращении, долго пыталась вернуть мне прежний облик.
Сейчас все было иначе. Вообще меня встретили, несколько
настороженно. Здесь в лагере, вообще, относились к вновь прибывшим
людям, с некоторым недоверием. А тут еще появился я, да вдобавок,
сразу же нашлись люди, видевшие меня раньше, в школе, в общем,
ничего хорошего ждать не приходилось. Оно и понятно, каждый вновь
прибывший раньше жил в полноценной, какой-бы она не была семье, а
все остальные воспитанники варились в общем котле приюта с самого
детства, а то и рождения. И чтобы там не говорили о том, что
государство заботится об оставшихся без родителей детях, вся забота
осуществлялась больше на бумаге, и словах, нежели на деле. И
разница в том была весьма существенная.
В первую же ночь, проведенную в лагере, мне устроили темную,
просто для профилактики. Хоть у нас и были некоторые терки с
«сиротками», но лично я никогда особенно не влезал в них, хотя
большого значения это не имело. По приезду, старался не выделяться
из толпы, назвал свое имя, рассказал о том, где жил, и почему попал
сюда. Все так, как происходило на самом деле, и почти без утайки.
Как итог, воспитанники выразили мне свое «восхищение» устроив
темную. При этом, на моем теле, хотя, я еле-еле ворочал поутру
своими конечностями, вряд ли можно было отыскать хотя бы один след
от ночных побоев. Хотя, как я понял, отметились в них все
присутствующие. И сейчас от меня ждали, либо моего молчания, либо
того, что я признаюсь в своем избиении. В принципе большого выбора
не было. Хотя, я все же успел заметить, перед тем как все это
началось, лица пары зачинщиков, и потому, что хотя сейчас и молчал,
стараясь сделать вид, что ничего не произошло, в душе вынашивал
планы мести.
После обильного, но достаточно простого завтрака, мы вышли на
работу в местные сады, где расчищали посадки от всякого мусора,
скопившегося за год, поливали и окучивали деревья, и даже
лакомились его плодами. Сбор урожая должен был начаться с первых
чисел августа, и продолжиться до конца сентября, поэтому многие
плоды уже были вполне созревшими. И мы, воспитанники школы
интерната, будем находиться здесь до самого завершения сбора
урожая. Как оказалось, это гораздо лучше, чем то, что предлагалось
другим классам и школам Ташкента, которые в сентябре должны были
поехать на сбор хлопка. Работали мы всего лишь до полудня, а после
возвращались в расположение, где обедали, а после каждый занимался
тем, чем хотел.