Плотно поужинав, и напившись горячего чая, я притушил костер,
чтобы случайная головешка, вылетевшая из костра, не попала на
полотнища и не сожгла их. Комаров здесь уже не наблюдалось, видимо
температура для них была несколько низковатой. Забравшись под
полог, я прижал несколькими камнями одно из полотен, прикрывающих
вход, после чего разувшись забрался под одеяло, и пригревшись
заснул. Все же моей конструкции оказалось маловато, для сохранения
тепла. Ночью я изрядно замерз, и потому проснувшись, первым делом,
обмотал ноги портянками и обул сапоги. Потом выкурив сигарету,
постарался поплотнее завернуться с головой в одеяло. Долгое время,
лежал, пытавшись, хоть как-то согреться и надышать, хоть немного
тепла. В итоге, сам не заметил, как задремал.
Проснулся я от того, что на меня свалилась моя простыня,
прикрывающая мою норку сверху. Под утро высыпала роса, и простыня,
напитавшись влагой, потяжелела и свалилась вниз, изрядно меня
напугав. Выскочив из под одеяла и поняв в чем дело хотел было
рассмеяться, но честно говоря, было совсем не до смеха. Поэтому,
просто откинув влажную ткань в сторону, выполз из своей берлоги, и
постарался, первым делом развести костер, приплясывая под первыми
лучами солнца, и пытаясь согреться. Помимо обеих простынь влаги
хватало и в одеяле, и в одежде, и нужно было перед выходом хотя бы
немного просушить все это. На все про все у меня ушло больше
четырех часов. Во всяком случае субъективно мне казалось что прошло
не меньше этого времени. Да и солнце, поднявшееся уже достаточно
высоко, говорило о том же. Позавтракав, и сложив все вещи
по-походному, я вновь отправился в путь.
Уже ближе к вечеру, стало понятно, что я окончательно
заблудился. Со всех сторон от меня высились горы, путь на юг был
окончательно закрыт снежными вершинами, а с какой стороны их
обходить было совершенно непонятно. Ко всему прочему, было ужасно
холодно. Если еще недавно я обходился легкой брезентовой курточкой
и футболкой, то сейчас я натянул на себя все, что имелось из одежды
в моем рюкзаке, и очень жалел, что оставил в кладовой вещи, которые
в тот момент, показались мне слишком грязными. Ведь по сути, ничего
не мешало мне взять и их, и так же постирать вместе с остальными
вещами. Но исправить все это, было просто невозможно, поэтому,
сейчас я был похож не просто человека с картинки на пачке «Памира»,
а как бы не на самого последнего бомжа, завернутого в лохмотья.