Обеденный зал, конечно, было не сравнить с нашим. Действительно
огромный, где сам стол занимал лишь малую часть. Стены были
расписаны фресками, которые красовались не только на стене, но и на
потолке, под которыми висело три громоздких люстры. Такая на голову
упадёт, и ты покойник.
С другой стороны нас уже ждали.
Вальцелава и его младшую сестру Миссия узнал сразу, так как уже
видел. А вот мужчину и женщину рядом с ними видел впервые, но не
был тупым, чтобы сразу не догадаться, кто передо мной.
Авриалинтий Максидос был высоким и худым мужчиной с седой
бородкой вокруг рта и зачёсанными назад волосами. На лице уже давно
видны морщины, он выглядел спокойным и собранным, но взгляд выдавал
в нём целеустремлённого и жёсткого человека, который способен и
будет бороться за свои интересы. От него чувствовалась власть.
Наверное, это у его рода в крови — быть теми, кто ведёт остальных
за собой. Он бы отлично смотрелся на месте главы какого-нибудь
ордена.
А вот его жена, Гарельена Максидос, выглядела типичной
красавицей даже в свои пятьдесят девять лет со слегка глуповатым
лицом. Если говорить проще, она выглядела тупой, и не удивлюсь,
если тупой и была. С другой стороны, лучшей пары мужу было не
найти, так как такая не будет строить козни или плести свои
интриги, так как мозгов на это не хватит.
Едва мы пересекли порог, как Марианетта вместе с Финисией и
Каленом поклонились. Мы повторили за ними, хотя Мару и Дору
пришлось опять наклонять самим.
— Достопочтенный господин Максидос, правитель государства
Тринианского, господа Барбинери из правящей семьи дома Барбинери и
будущая супруга приёмного сына прибыли, — объявил один из слуг на
весь зал, будто тот мог нас не заметить.
— Достопочтенный господин, я, Марианетта Барбинери, глава дома
Барбинери, от имени нашего дома выражаю вам своё уважение и
верность, — негромко произнесла Марианетта, но её голос всё равно
разлетелся по залу.
Он кивнул и взмахнул рукой.
— Прошу вас, Марианетта, присаживайтесь, разделите с нами этот
ужин, — произнёс он в ответ. Его голос не был низким, однако
стальные нотки всё равно чувствовались. Вряд ли он привык, когда
ему перечат.
— Мы почтём это за честь, — негромко ответила она.
Всё было медленно, церемониально и подчёркнуто правильно под
пристальным взглядом прислуги. Нет, они не смотрели на нас, но всё
равно я не мог избавиться от ощущения, что за нами внимательно
наблюдают. Тишина стояла практически абсолютная, разве что
разбавляли её наши шаги.