— Уберите лианы, — велел Ду нам с Чалермом. — Тогда мы отпустим
вашего Саинкаеу.
— Показывайте, — пожала плечами я.
По знаку Великого Ду воинство демонов расступилось, пропуская
нас к выходу, но Вачиравита всё так же держали за руки. Я
поклонилась хозяину места и быстро повернула лицо к ничего не
понимающему охотнику.
— Мы идём травить лианы, — прошептала я одними губами. — Тогда
они тебя отпустят.
Вачиравит оскалился, но в его лице я видела больше страха, чем
злости. Вот так вот, великий охотник, попался.
Лиан оказалось и правда очень много — ими порос весь северный
склон горы. Местами вокруг жирных стволов не осталось вовсе никакой
другой растительности. На наше счастье у Чалерма по рукавам, поясам
и воротникам нашлось достаточно склянок с пропиткой. Снаружи, хоть
и под присмотром ду, он немного успокоился, но я видела, как у него
дрожат руки. Это было даже в чём-то мило — я привыкла жить среди
людей, которым всё нипочём, а тут вдруг такие нежности. Но ему,
наверное, было не очень весело. Я прикинула, как бы его
отвлечь.
— Как думаете, — спросила я тихо, зажимая пальцем горло
пузырька, чтобы накапать не больше, чем нужно, — когда Саинкаеу
принесли снопы в деревню?
Чалерм моргнул и словно очнулся.
— Принесли?
Было видно, что от тревоги соображал он не лучшим образом. Я
принялась объяснять.
— Ну, смотрите: сначала люди стали пропадать, потом позвали
махарьятов. Значит, снопы откуда-то появились до того, как Саинкаеу
впервые пришли в деревню. Вы по домам ходили, разве кто-нибудь
говорил, что махарьятов видели раньше?
— Нет, — мотнул головой Чалерм и вытряс последние капли из
очередного пузырька. — Вы правы, кто-то должен был принести их
заранее.
— Так это Прича, — внезапно подал голос один из ду, наблюдавших
за нашими действиями.
— Прича?
— Есть такой в деревне, — пояснил ду, махнув рукой в ту сторону,
откуда мы пришли. — Дурной, молодой, жадный. Ходил в город,
вернулся весь в обновках. Мой брат к нему залез украсть что-нибудь
ненужное, а там добра валом вали! Потом ночью пришли бедокурить,
глядим — он ходит раскидывает что-то по всей деревне. Сначала-то не
поняли.
— А потом? — насторожилась я. Если уж Вачиравита схватили за
одно только имя…
— А потом самого его обречённому скормили, — беспечно пояснил
ду. — Растёт теперь там, в распадке.