Катя в это время оставалась в деревне, общалась с безутешной
матерью, старалась успокоить ту, как могла. Ей тоже было страшно,
да и женщины посматривали на нее как-то странно, напряженными,
недоверчивыми и осторожными взглядами. Та легкость, с которой
Катерина остановила Настасью, лишь взглянув на ту, видимо, уверила
их, что лесник привез в село сестру-ведьму. Хотя на самом деле ей
было глубоко плевать на чужие мнения о себе, главное, что заботило
сейчас, была опека над Марией. Женщина чувствовала себя не очень
хорошо.
Катя взяла учительницу за руку, привлекая ее внимание к
себе.
«Все будет хорошо, вашу дочь найдут», — показала она знаками, но
Маша как-то странно покачала головой, обреченно.
И Катя понимала ее, ведь ее саму не покидало чувство, что
случилось непоправимое. Но она до последнего старалась убеждать
женщину в лучшем. Врала так убедительно, как только умела. А
убеждать она умела очень хорошо. Казалось, на какое-то мгновение
Мария даже немного воспряла духом. Только никто не смог бы и
понять, каких моральных усилий стоила Кате эта убедительная и
убеждающая ложь.
В какой-то момент Катя вышла из клуба, быстрым шагом зашла за
здание и медленно сползла по стене, сжав пальцами виски. Казалось,
из нее высосали всю энергию.
Она выудила из кармана сигарету, которую выцыганила у кого-то из
охотников, и прикурила. Потянула, закашлялась, утирая невольно
выступившие слезы. Бросила сигарету под ноги и затоптала с
остервенением. Развернулась и с силой ударила кулаками в толстую
стену. Вытерла слезы. Катя чувствовала дыхание смерти вокруг. Нужно
было возвращаться к Марии, но каждый шаг внезапно стал для нее
таким тяжелым, будто она продиралась сквозь жидкую грязь. Дышать
было трудно, казалось, что кто-то хватал за горло. Стало страшно.
Хотелось повернуться и бежать сломя голову. Но она всей своей
сущностью противилась этому, настырно шла вперед и злилась, что не
может дойти быстрее.
— Вот нахрена мне была эта гадостная сигарета? — снова сжала
Катя виски, вступая в полумрак клуба. Голова закружилась, и она на
секунду остановилась отдышаться. Подняла голову и внезапно
прищурилась. Напротив, на старых откидных сидениях рядом с Марией
сидела Настасья, держала женщину за руки и говорила ей что-то,
пристально глядя в глаза. Негромко, но так, чтоб только та смогла
ее понять, прочитав по губам. Стоящие рядом несколько женщин были
будто в каком-то трансе, а вокруг будто простирался полупрозрачный
туман.