— Зайди, пожалуйста, ты болеешь, — Катя встала сзади и
прикоснулась к его обнаженной спине, — какой ты горячий!
Лесник вздрогнул и отпрянул в сторону. Из горла его раздался
приглушенный, клокочущий рык.
— Оставь меня, пожалуйста! — пророкотал он.
— Оставлю, если пойдешь в дом. А я пойду в баню. Я же все
понимаю.
— Что же ты так хорошо понимаешь? — губы Германа прорезала
улыбка и острые клыки блеснули под верхней губой.
— Ты переживаешь расставание с Машей и моя доля вины в этом тоже
имеется, — она сложила руки на груди и вдруг вздрогнула, услышав
его гулкий, переросший в кашель смех.
Герман прикурил очередную сигарету и посмотрел перед собой,
стеклянными глазами. Он снова был слегка навеселе и Катя немного
опасалась этого странного его состояния. Хотя спьяну он не разу еще
не показал себя неадекватом, но рисковать не стоило, поэтому она
старалась не провоцировать его.
— Не понимаешь. Ты ничего не понимаешь, девочка. Мне и вправду
больно от расставания с Машей, вот только если бы это была самая
большая моя беда, я бы тихонько страдал, пытался смириться. Может
быть пил больше. Это не первый разрыв в моей жизни, и, возможно, не
последний.
— Значит это от того, что произошло сегодня?
— Частично. Ты решила устроить мне допрос?
— Нет.
— Тогда иди пожалуйста домой, не мешай мне медитировать.
— Не заметила я, что ты тут медитируешь, — Катя подошла ближе и
ласково взъерошила его длинные, чуть влажные, каштановые
волосы.
— Я тебя сейчас укушу! — Герман снова улыбнулся, резко встал на
ноги, приблизился к ней и быстрым движением лизнул от ключицы до
скулы. — Прошу, Катен, уйди, мне очень тяжело контролировать себя
рядом с тобой. Еще слишком свежи воспоминания. И в этот раз я таким
ласковым не буду точно!
На Катю такой его поступок подействовал магически. Она пискнула
и пулей улетела обратно в избу, а лесник продолжая то ли улыбаться,
то ли скалиться, неспешно пошел в сторону бани. Действительно, эти
пару ночей нельзя было находиться рядом с той, к которой тянуло
сейчас будто магнитом.
***
Ульяну похоронили через четыре дня, когда провели все
необходимые исследования тела. И за это время Герман, который
старался быть все это время рядом с безутешной Марией, начал
понимать, что тут не только развернулась трагедия, но и их личная
драма. Учительница старательно избегала его заботы, отдаляясь все
дальше и дальше. А на поминках, которые организовали в селе, дала
понять очень недвусмысленно, что больше не хочет иметь с лесником
ничего общего.