- Савельича?.. – переспросила она. – Да вроде где-то тут, счас
гляну.
- Савельич! – крикнула она. – Тебя к телефону!
- Иду, …мать, - проворчал дядя Коля. – Кому я там
понадобился?
- Да вроде Гаврилин это.
Дядя Коля буркнул нечленораздельное. Дальше я тоже слышал его
неразборчивый голос – недолгий разговор, затем брякнула трубка.
- Эй, молодежь! – позвал он, выходя из закутка. – Тут вот какое
дело. Просят помочь на восемнадцатом складе. Одного человека на
завтра. Ну что? Надо помочь. Вот… - он поводил взглядом и указал
пальцем на Витьку. – Ты, братец! Вали сейчас на восемнадцатый
склад, найдешь Гаврилина. Это заведующий. Скажешь, от Козлова. На
завтра поступаешь в его распоряжение.
- А почему я?.. – заныл Витек.
- Потому, что «потому» кончается на «у»! – прикрикнул Савельич.
– Тут, брат, как на военной службе, рассуждать нечего. Сказано –
стало быть, иди. Давай! Рукавицы где? Потерял, что ли?!
- Да нет… Вот они.
- Все, пошли, покажу, куда топать. У тебя, между прочим, рабочий
день почти кончился! Придешь, доложишься, и домой вали. А друзья
твои пусть еще попашут.
- Это далеко?..
- Терпимо. Идем!
- Витек! – окликнул я: - Если сейчас отпустят, зайди в
бухгалтерию, продукты забери.
- Ладно.
Он и дядя Коля вышли, слышно было, как заведующий объясняет
маршрут до восемнадцатого склада, оснащая речь предпоследними
словами.
- Ловко сработал, – вполголоса усмехнулся Саша.
- Да, - я улыбнулся. – Мастер!
Дядя Коля вернулся, подмигнул нам:
- Ну что, договор в силе?
- Стопроцентно, - подтвердил Саша.
- Тогда – чекушка, - твердо заявил начальник. – Могу сорваться.
Лучше не надо… Ну и закусить. Да и вам на зуб не помешает.
- А кто пойдет? – спросил Саша.
- Мои заботы, - отмахнулся Козлов. – У нас тут свои ходы-выходы
и проходные. Вам это знать пока незачем. Деньги давайте и отдыхайте
пока. Только в складе не курить!
Мы скинулись, дядя Коля временно исчез и минут через сорок
возник с холщовой сумкой.
- Все! – объявил он. – Считайте первый рабочий день законченным.
Поработали неплохо. Заслужили?
- Несомненно, - сдерживая улыбку, ответил Саша.
- Тогда пошли!
Дядя Коля запер склад изнутри, в каморке извлек из сумки чекушку
«Русской» с длинным горлышком, буханку вкуснейшего хлеба за 16
копеек из серой пшеничной муки – у такой буханки дети, отправленные
в магазин, по дороге объедали краешки. Если хлеб был только
привезенный, еще теплый, то невозможно было удержаться… Извлек
завсклад и сверток из промасленной оберточной бумаги,
распространяющий умопомрачительный мясной и пряный дух. Это
оказалась буженина – настоящая, не скользкое нечто из двадцать
первого века, а сухое душистое мясо в оболочке из нежнейшего сала.
Все это дядя Коля стремительно порезал, извлек стакан, налил себе
так, чтобы распедалить водку на три приема, торопливо
провозгласил: