- А тебе, - я нажал кнопку, и изголовье кровати послушно
приподнялось, чтоб лучше видно было дорогого родственника. – Тебе
от меня надо что? Большой братской любви?
И в глаза смотрю.
А Викентий от этого взгляда дёргается, отворачивается.
- Хрен вам, - говорю и кукиш скручиваю, хоть и не с первого
раза. Руки слушаются всё-таки плохо. – А не денег… и близко не
рассчитывайте!
- Упырь ты! – взвизгнул Викентий. – Упырем был, упырём и
остался! Им и сдохнешь, в одиночестве… ни семьи, ни близких…
Зато охрана, которая прислушивается к происходящему.
И палата.
Дежурные медсёстры. Врачи. Захочу – девок вызову, прям с шестом
приедут и никто-то слова не скажет поперёк. Захочу – цыган с
медведем в соседней палате поселю. Или вовсе цирк, вместе с
клоунами и слонами организую. Вон, один клоун уже явился.
- Тебе и объяснять что-то бесполезно. Ты не понимаешь, что такое
долг перед семьёй! – Викуся никак не успокаивался.
- Долг? – от злости и боль прошла. – Долг, говоришь, Викуся…
какой это долг? Перед кем? Перед вашей большой и дружной семейкой,
в котором осиротевшему ребёнку корки хлеба не нашлось? Думаешь, не
помню, как меня привели, когда мамки не стало. И ведь к законному
папеньке привели. А твоя маменька разоралась, чтоб забирали,
уводили, что ублюдки в доме ей не нужны…
Это меня ещё и от Савки накрыло.
От благородных дам, которым ублюдков показывать никак нельзя. Та
дама была огромной, как мне тогда казалось, белолицей и
беловолосой. И волосы на голове скрепляла алой лаковой заколкой, из
импортных. Ну, про импортные я тогда узнал.
- И папенька ж слова поперёк не сказал. Написал отказ и забыл,
что я есть.
Викентий молчит.
Ну да, что тут скажешь… папаня наш – тот ещё дебилоид. Ладно,
роман на стороне закрутил, но детей делать зачем? И уж тем более
бросать после смерти матери.
- И сплавили меня в детский дом. И сто-то не припомню, чтобы
меня хоть раз кто навестил…
- Это… это…
- Другое, да… и за родителей с тебя спрашивать негоже. Только…
помнишь, когда я из армии вернулся? Жить негде и не за что…
Прописка у меня в старом мамкином доме, от которого три стены и
крыша провалившаяся остались. Но числился он жилым, так что хрен
вам, а не помощь… хотя тогда всем с помощью от государства было
туго. Рассыпалось государство. А новое не спешило заботиться о
социально незащищённых группах граждан, как теперь модно
говорить.