- Не бери в голову, Веду иногда
заносит, - успокаивающе заметил Олав, помогая подняться по
лестнице, придерживая за талию. – Прямая, как Арканский галеон,
язык бы побрить…
- У вас есть кладовая? – перебил
Лан.
- Кладовые? – удивленно переспросил
кадет и задумчиво почесал нос. – Ладно, если даме угодно…
Даме угодно. Рука по-хозяйски
упокоилась на талии, «жених» повел в другой коридор. Мозг тупо
фиксировал двери, портьеры, лестницы, тупики. Вот и череда темных
помещений, подсвеченных лишь одиноким светильником. Стеллажи,
полки, заваленные всякой пыльной утварью.
- Мне тоже хочется, еще раз, -
неожиданно шепнул в ухо Олав, по-своему истолковав прятки в
чулане.
Лан не осознал, как вдруг оказался
прижат к стене, и в губы снова впился чужой рот. Рванулся, но
сказались бессонные дни, и то, что почти не ел. Он ослабел. Сильно
ослабел. К тому же, кадет офицерской школы был старше, и на порядок
сильнее. Невеста только дергалась, как бессильная тряпичная кукла,
в крепких руках…
Снова накатило, на этот раз что-то
трогательное, трепетное, как мотылек, которого боишься упустить…
Через какое-то время объятия разжались, и он стал с трудом хватать
воздух. «Жених» тоже дышал, глядя на него, как победитель.
- Олав, даю слово, - наконец
отдышался мальчишка, тщательно вытирая рот рукавом. – Еще раз
повторишь такое, и…
- Да ладно, - нахально оскалился
«жених», возвращаясь к своему излюбленно-зубодробильному: - ты же
моя невеста!
- …больше меня не увидишь, - закончил
Лан.
Конечно, он блефовал. Отец наверняка
его продал, с потрохами. Без права голоса. Но кадет заткнулся,
удивленно глядя на невесту. Он что, серьезно опасается его
потерять?
- Я тебе вообще не нравлюсь? – вдруг
спросил парень, пытаясь что-то разглядеть в Ланкиных зрачках.
Лан бы многое мог ему сказать. Вылить
полную бочку. Но лишь спросил, отвернувшись, ибо все еще был прижат
к стене:
- В твоей семье у невест есть право
голоса? Нет?
- Прости, - как-то сходу стушевался
победитель, хотел что-то добавить, но запутался и снова
заткнулся.
Мир снова над ним смеялся. Как
треклятая пьеса, со скоморохами, и прочими несносными созданиями.
Но ему было не смешно. Мозг до сих пор не мог поверить, что это все
происходит на самом деле.
- Мне можно побыть од… одной?
Сад у семьи Дарр… не сад. А парк. Не
пара дорожек, обсаженных гортензиями. А тенистые аллеи, этажные
клумбы с орхидеями, кусты чуть ли не всех видов шипастых лиоз.
Уютные беседки, обвитые вездесущим вьюнком, дорожки, выложенные
мягко-упругим песчаником. Мостики через веселый ручеек, а в самом
центре настоящее озерцо, с белыми кувшинками.