— Здравствуйте, господа офицеры! — поприветствовал он, стоило двери открыться. — Мы — жертвы!
— А это уж мы сами разберёмся, — покачал головой донгонец в синей полицейской форме. Я глянула за его спину — остальных участников представления уже куда-то уводили.
— Конечно! — Лей довольно протянул руки, позволяя защёлкнуть на них наручники. Офицер повернулся ко мне.
— Я не с ним! — испуганно отпрянула.
— Да не боись, братец, выкрутимся! — о, Вейла, заставь этого идиота заткнуться! Я затравленно посмотрела на офицера, потом на наручники в его руках, снова на офицера.
— Не по-мужски ты себя ведёшь, парень. Не позорь нацию! — он тряхнул наручниками, и я, опустив голову, вытянула вперёд руки.
Боги, пусть это будет самый тяжёлый момент моего путешествия…
— Робао, значит… — офицер внимательно просматривал мои документы, а я, сгорбившись, сидела на стуле по другую сторону стола. Сутки, до самого Бей Донга, мы провели в «поездном обезьяннике» — так его назвал тот придурок, с которым меня ещё и в одной клетке заперли. В другой ютились обманутые им несчастные и смотрели так, что я пообещала себе после прочитать молитву от сглаза. Мои вещи, временно конфискованные, лежали в ящике хранения прямо тут же, и это хотя бы немного, но успокаивало — моё добро при мне.
На Главной станции Бей Донга нас с пижоном отконвоировали в полицейский участок. Остальные остались в поезде — правосудие оказалось достаточно милосердным, чтобы позволить нам всем доехать до места назначения и уже там получить наказание.
Так я и оказалась на этом треногом стуле напротив офицера. Где пижон — без понятия, нас разделили ещё на входе в участок — и слава Вокану.
— Что ж ты неосторожный-то такой, а, Робао? Только вольную даровали, а ты сразу во все тяжкие! Ещё и на родине — нет бы где заграницей буянить!
— Да не виновен я, — в очередной раз пробормотала.
— Это не тебе решать. Но тебе повезло — за дебош полагается штраф, и твой товарищ его уже выплатил. Так что — свободен.
— Правда? — я подскочила.
— Нет, я шучу, — съязвил офицер раздражённо. — Давай, иди уже, малец. И тщательнее выбирай себе компанию.
— Уж постараюсь, — прошептала и, поклонившись, вышла из кабинета. Меня сопроводили к выходу и вернули все вещи. Коридор показался бесконечным, и на улице я почувствовала себя отбывшим срок каторжником — солнце такое красивое, когда ты свободный человек.