На Горюнова так накатывало каждый раз, когда он прибывал сюда,
после обнаружения очередного трупа. Подполковник скидывал всё на
нервы, ведь при посещении этого же места в другое время, подобные
ощущения проявлялись редко. Вблизи других мест преступлений, на
него накатывало всего два раза. А ещё Иван Николаевич знал: завтра
у него будет болеть голова.
Быстро осмотрев тело, он не обнаружил ничего выбивающегося из
привычной картины преступления, и принялся исследовать внутренности
арки. Теперь стены покрывали паршивенькие граффити, практически
скрывшие выцветшую краску. Створка древних ворот, когда-то давно
закрывающих въезд во внутренний дворик, уже давно намертво
приварена к массивным кольцам, торчавшим из стены.
Иван Николаевич в очередной раз удивился тому факту, что
покрытая жестяным железом кованая решётка, украшенная вензелем
первого хозяина комбината, так долго продержалась и её никто не
додумался снять и увезти на приёмку металлолома.
Чтобы рассмотреть всё подробно, пришлось включить телефонный
фонарик. Ведь несмотря на то, что переулок залит апрельским
солнышком, внутри арки неестественно сумрачно. Горюнов вспомнил,
как истекающий кровью старшина милиции указывал наверх и на
решётку. Подполковник направил луч света выше, и ему показалось,
что сгустившиеся тени расступаются на пару мгновений медленнее, чем
должны.
Ну вот, разволновался сегодня, накрутил себя, и опять мерещится
всякая хрень – проговорил про себя Иван Петрович и постарался
выкинуть всякую мистическую пургу из головы. Подняв ленту, с другой
стороны, он вошёл в квадратный дворик колодец. Сразу стало полегче
дышаться.
Здесь ему тоже приходилось бывать множество раз, так что одного
взгляда хватило, чтобы понять, за последние четыре года тут ничего
не изменилось. Однако сейчас Ивана Петровича интересовали не
минимальные изменения, а единственное окно небольшой кухни,
находящееся на третьем этаже.
Особо не надеясь, увидеть того, кого не раз видел раньше,
Горюнов взглянул на закрытое окно и обнаружил за стеклом белёсое
лицо старика. Выходит, что его прежний свидетель до сих пор
жив.
А ведь Антону Львовичу Воронцову уже далеко за семьдесят. Бывший
военный медик. Инвалид. Ветеран афганской войны. А раз он
по-прежнему здесь, то у убийства наверняка появится главный
свидетель.