Вообще-то по-хорошему, это всё надо сдать на приёмку стеклотары.
Как раз пункт находится не так далеко за железнодорожным переездом.
Принимают, до двадцати копеек за бутылку. А здесь у меня рублей на
семьдесят, не меньше, даже если учесть отбраковку посуды со сколами
на горлышках. Хорошие деньги для восьмидесятых. Наша соседка – тётя
Катя работала уборщицей в конторе комбината и получала за месяц
всего восемьдесят рублей. Но опять же, сдавать бутылки, да ещё в
таких количествах, мешает статус участкового.
Решив отложить решение вопроса на потом, отволок всё стекло в
подвал. Заодно обнаружил там деревянный лоток с проросшей картошкой
и батареи всяческих закаток, сделанных женой дяди Саши. Я уже
привык к тому, что в будущем картошка в магазине продаётся мытая.
Но отлично помнил, по вкусовым качествам, проросшая не особо от неё
отличается. Так что набрал целое ведро. Заодно прихватил банку
огурцов с помидорами и вишнёвый компот. Когда-то в детстве я его
шибко любил.
Набрал это всё неспроста. Как выяснилось из еды в безостановочно
тарахтящем холодильнике «ЗИЛ», ничего нет. Пачка масла и непочатая
бутылка столичной водки в морозилке – это не в счёт. А между тем
молодой, измученный запоем организм, требовал нормально пожрать.
Однако с добычей еды тоже нарисовалась проблема.
Обыскав одежду, я обнаружил милицейские корочки лейтенанта,
связку ключей и бумажник с единственной пятирублёвой купюрой
внутри. Вытряхнув содержимое всех брюк, набрал рубля три мелочью.
Как-то это не густо. Однако в продовольственный универсам всё равно
идти придётся.
В результате перед походом, прошёлся по квартире только веником,
решив пока отложить влажную уборку. Одел чёрные брюки со
стрелочками, начищенные до блеска ботинки и белую рубаху с
пиджаком. Голову прикрыл кепкой. И в таком виде отправился за
покупками.
Универсам находился в застроенной четырёхэтажными домами части
микрорайона, так что направился прямиком туда. И снова на каждом
шагу начали встречаться знакомые с детства лица.
Например, дородная тётка, которую все называли Зинка Полячка,
сидела на углу дома быта на табуретке и торговала семечками. Перед
походом в кино, мы с пацанами всегда в складчину покупали у неё
большой гранёные стакан жареных семок, насыпанный с горкой, за
двадцать копеек.