Проходя мимо проходной и здания управления комбината, я принялся
напрягать мозг, в поисках разрешения финансового вопроса. Мне нужно
минимум пять тысяч, а лучше в два-три раза больше.
Первое, что пришло на ум, было банальным. Я знал один дом, ещё
дореволюционной постройки, где прямо сейчас, на первом этаже в
камине кухни, замурована жестяная банка с царскими червонцами,
пятирублёвками и пятнадцатирублёвыми монетами. Там их много, а если
точно, триста девяносто пять штук. В кладе имеются несколько очень
редких экземпляров, времён прежних императоров Российской
империи.
Откуда такая осведомлённость? В девяносто первом, только что
получивший офицерские погоны, лейтенант Горюнов, собственноручно
составлял акт приёмки монет, изъятых на ответственное хранение.
А за два дня до этого, во время капитального ремонта квартиры,
состоялся обычный снос старого камина. Производивший эти действия
ответственный гражданин обнаружил клад и решил сдать всё
государству. Бедолага хотел вполне легально получить свои
причитающиеся двадцать пять процентов. Правда, впоследствии он сто
раз пожалел. Ибо, поступив по букве закона: он обрёк себя на
моральные страдания.
СССР заканчивал своё существование, со всеми вытекающими, так
что властям было не до выплаты вознаграждения чересчур честному
гражданину. В результате монеты пролежали целый год в сейфе
начальника местной милиции. А в девяносто втором, когда Союз
окончательно добили в Беловежской пуще и начался парад
суверенитетов, про золото благополучно забыли.
Как раз в это время начальника милиции полковника Перегудова
вынудили уйти в отставку, а на его место уселся Гамалеев. Он всегда
держал нос по ветру и занимал сторону тех, кто выигрывал, так что
легко вписался в структуру новой милиции Российской Федерации.
А уже после девяносто третьего выяснилось, что царские червонцы
из личного хранилища начальника милиции бесследно исчезли. А вместе
с ними пропал акт передачи содержимого сейфа. Вместо золота
жестянка была набита свинцовыми грузилами и ржавыми болтами. В
результате уцелели только те образцы монет, что изначально сдали на
экспертизу в музей.
Я знал про это всё потому, что на найденном в архиве акте описи
клада стояла моя подпись. А ещё через полгода прошлись и по мне.
Следователь, который вёл дело, действуя с подачи Гамалеева,
попытался повесить пропажу на меня. К тому моменту я получил звание
старшего лейтенанта и уже перешёл работать в уголовный розыск.