Я быстро просёк ситуацию и в процессуальных действиях
следователя участвовать наотрез отказался. А позже, когда он решил
на меня надавить, следак был послан в пеший поход, на три весёлых
буквы. Само собой, кто-то наверху был кровно заинтересован в
приостановке расследования и так как козёл отпущения не нашёлся,
дело благополучно похерили.
Нашедший клад гражданин конечно же возмущался. Начал жаловаться,
хотел писать на телевидение и в газеты. Но его смогли осадить. Один
из прихлебателей Гамалеева, накопал какой-то компромат на сына
кладоискателя и заткнул ему рот.
Начинались «благословенные» девяностые, так что подобные казусы
вокруг случались постоянно. В результате гражданин не получил ни
копейки, а у безработной жены Гамалеева в скором времени появился
собственный трёхэтажный особняк.
Я знал, как без палева изъять почти четыре сотни золотых монет
из тайника, но отлично понимал, в восьмидесятом году, подобное
решение финансового вопроса может стать проблемным. Конечно, можно
начать продавать монеты по одной нумизматам и зажиточным
коллекционерам старины, но это очень опасно. Ведь почти все они
напрямую связаны с КГБ и являются осведомителями.
Нового игрока, появившегося на весьма узкопрофильном рынке,
просветят рентгеном и сразу сдадут, чисто на всякий случай. В
результате про меня узнают там, где не надо. Так что придётся
оставить этот вариант стремительного обогащения на самый крайний
случай. Использую возможность, только если срочно понадобится
большая сумма, и тот, с кем я буду договариваться, согласится
принять её царским золотом. Так что пускай пока добро полежит до
поры в тайнике. До девяносто первого его всё равно не
обнаружат.
Другие варианты поднятия благосостояния тоже имелись, но они все
были не особо законны. Брать как участковый мзду за крышевание
самогонщиков и бабулек, продающих семечки, я точно не собирался. А
вот московскую фарцу, можно тряхнуть. Тем более я знаю нескольких
фарцовщиков, впоследствии ставших сначала кооператорами, а потом
либо клиентами пенитенциарных учреждений, либо солидными
коммерсантами.
Ещё я был в курсе о подпольном пошиве джинсы. Цеховики работали
прямо на комбинате, в подземном этаже носочно-чулочного цеха. Узкий
круг лиц занимался этим тайно вплоть до разрешения кооперативной
деятельности в стране. С одним участником незаконного бизнеса я
раньше контактировал в связи с расследованием одного преступления.
Наслушался от него разных интересных историй и знал о доходах
цеховиков. Правда я не знал точно, когда они начали свою
деятельность. До восьмидесятого года или на год-два позже.