Представьте себе миллионы людей,
целые города и страны, погруженные в коллективную галлюцинацию, в
наркотический бред, только без привыкания и болезненных
последствий. Сны наяву! Можно принять специальный препарат и
перенестись, куда прикажет воображение. Можно стать эльфом в
волшебной стране, или персонажем книги, или популярным актером, или
звездой немого кино, рекламы или известным спортсменом. Можно стать
кем угодно, примерять на себя разные личности, как вечернее платье
или смокинг. Вы представляете весь масштаб, всю глубину созданной
Лемом концепции?! Да такой мир – практически предшественник Матрицы
из одноименного фильма братьев Вачовски. Человечество
галлюцинирует, но не знает об этом. Человек утрачивает чувство
реальности, перестает ориентироваться в происходящем, у него из-под
ног выбита почва, отныне после приема препарата любое событие может
с одинаковой вероятностью быть реальным или иллюзорным.
Это мир открытых возможностей. Это
перспективы, от которых захватывает дух, открытие, могущее с
одинаковыми шансами стать как всеобщей манной, так и наихудшим из
зол: нужно учитывать, что любой сладкий сон когда-нибудь
закончится. Раньше формой волшебства было удивительное искусство
движущихся картинок, именуемое синематографом, а у Лема – это
спецпрепараты, превращающие вас в кого угодно и изменяющие мир
согласно вашим субъективным пожеланиям. Сколько людей – столько и
миров.
Иными словами, роман Станислава Лема
«Футурологический конгресс» производит на разум эффект
разорвавшейся бомбы, но для его понимания нужно читать текст очень
внимательно и понимать суть описываемых там концепций. Кто-то не
поймет. Кому-то книга покажется мутной, заумной, но, думаю, на
остальных читателей книга произведет большое впечатление.
«Кибериада» Лема является наряду с
его циклом о Ийоне Тихом и пилоте Пирксе классической серией
короткой прозы, объединенной единым пространством, тематикой и
стилем повествования. В «Кибериаду» входит не только сама по себе
кибериада, но и «Сказки роботов», и приключения забавных роботов
Трурля и Клапауция, изобилующие лемовским юмором, бесконечно
мудрыми мыслями и сатирой.
Лем любит сатиру. Он прекрасно умеет
пользоваться и фантасмагорией, поэтому в отличие от Азимова,
который серьезно исследует мир роботов, их психологию и
взаимоотношения с людьми, Лем использует разумных машин всего лишь
как метафору человека, показывая, что их проблемы ничем не
отличаются от наших. То есть Лем попросту рассказывает о людях в
обличье металлических машин и, наверно, позволяет себе даже более
смелые мысли, чем он смог бы применить по отношению к
персонажу-человеку.