- Нет… - одними губами говорю. – П-повтори, что ты сказала?
- У Глеба есть ещё один ребёнок помимо Сашки.
- От кого? Где? Как? К-какой р-ребёнок?
Заикаюсь, чувствуя, что почва вылетает из-под ног.
Теперь вариант с разовой изменой кажется мне более приемлемым, чем прижитый ребёнок где-то на стороне. Ребёнок – это серьёзно. Ребёнок – это навсегда.
- Откуда ты знаешь? А ты уверена, что он его?
- Уверена, - кивает. – А знаю откуда… ну так вышло.
- Нет-нет-нет, погоди, - посмеиваюсь, но это, безусловно, первые звоночки подступающей истерики. – Объясни, как это так вышло, что ты… просто коллега… знаешь то, чего не знаю я? – тычу пальцем себе в грудь. – Жена. Я же жена!
Лика разводит руками на мои риторические вопросы.
- Ну, я же не просто коллега, я ещё и друг. Глеб меня дольше чем тебя знает, понимаешь? Так вышло, - снова повторяет. – Ему позвонили, попросили срочно приехать, мы буквально мчались на встречу. Очень важную встречу, Мила. А Глеб развернул тачку и поехал в другом направлении.
Она запинается, а я подталкиваю продолжать.
- И?
- Дело было на юге города. Мы заехали во двор. К Глебу подошла женщина с девочкой. Они поговорили. Он им денег дал.
- А с чего ты взяла, что это его ребёнок?
- Так… та женщина сказала… что-то вроде… - вздыхает. – «Она записана на тебя, помнишь?» или как-то так. К тому же, - брови Лики сочувствующе складываются домиком, - к тому же девочка очень на него похожа.
Это удар ниже пояса!
Я сползаю по стулу. Даже сидеть нет сил.
Губы дрожат, ладони медленно поднимаются и накрывают лицо. Мне не по себе, и вовсе не хочется рыдать перед Ликой. Но ещё меньше мне хочется бежать до своего кабинета на глазах у коллег и рыдать там.
Всхлипываю, втягивая воздух рваными рывками. Кончиками пальцев смахиваю слёзы, смотрю на Лику.
- Эт-то не может б-быть правдой.
Лика делает скорбное выражение лица.
- Прости, Мила, но ты сама меня вынудила об это рассказать. И это правда.
- И как давно ты знаешь?
- Примерно год.
- А почему молчала?
- Глеб просил не говорить.
Я могу продолжить задавать вопросы, но что это даст?
Сжимаю руку в кулак, подношу ко рту и тихо плачу. Мне хочется прикусить кожу: это поможет заглушить всхлипы, успокоиться, переключив боль и душевной на физическую. Так и делаю. Зубы впиваются в костяшки. Сжимаются крепче. Но всё равно в груди болит сильнее.